— Как бабочки летят на огонёк.
— Да.
— А ты приехал из-за неё?
Не нахожусь, что ответить. Перевариваю услышанное и пытаюсь проанализировать, сколько он мог узнать. Но уж если тут пропала моя сестра, очевидно, что я приехал из-за неё. Потому говорю:
— Да.
— Мне жаль, — почти мягко произносит Глен и забирает фотографию из моих рук, — но ты её не найдёшь.
Поднимаю на него взгляд.
— Она мертва?
— Зависит от того, что ты понимаешь под словом «смерть». Уезжай. Тебе не разобраться в том, что происходит здесь.
— А если нет? Тоже пропаду?
Глен серьёзно кивает.
— Может быть.
Молчу. Конечно, уехать я не могу, как минимум пока не выясню, врёт он или нет. А вот легенда раскрыта… и что теперь? Стиль поведения надо срочно менять?
— Не бойся, я никому не скажу, — внезапно заявляет Глен, — я просто хотел тебя предупредить.
Делаю глубокий вдох.
— Узнал ты — могут узнать и они.
— Вряд ли. У большинства местных нет доступа во внешнюю сеть. Ни у кого из ребят точно нет.
Вот оно как… А у меня почему-то есть…
— Тогда спасибо, — благодарю на всякий случай. Отставляю бокал и встаю, — что предупредил.
Глен кивает и никоим образом не препятствует мне, когда я направляюсь к двери. Выхожу в парк и какое-то время размышляю, как это всё понимать. Если он замешан в похищении Эллис — мог бы меня уже сдать. Если нет — зачем ему мне мешать? Покрывает кого-нибудь из ребят? Или… просто старается втереться в доверие? Если последнее — то зачем?
В конце концов прихожу к единственному выводу, что потрясений мне на сегодня хватит — надо ехать домой от греха подальше, и там уже решать, как на это всё реагировать.
Достаю планшет, вызываю экипаж. Проверяю время — забыл засечь, но двадцать минут, наверное, ещё не прошли.
Краем ладони задеваю жезл — уже касаться его боюсь, чувствительная дрянь. Ещё не хватало поступать, как Глен предложил.
Вместо этого вывожу сигнал с камеры на планшет: тоже не очень хорошо, но как-то же надо его искать… Надо было прикрепить ещё наушник и микрофон…
Впрочем, мысли обрываются на полуслове, когда вижу, как подпрыгивает изображение с камеры, взлетает чья-то рука. Кажется, Ксавьера кто-то бьёт, но большая часть в кадр не попадает. Он тоже наносит удар, отшатывается и падает. Да что за дерьмо, где он хотя бы есть?
Наконец камера ловит фонтан с мраморным дельфином, оглядываюсь по сторонам и несусь туда, не переставая повторять ругательства про себя.
— Закари! — ору ещё издалека.
Их там двое. Зак и Парисс. Ксавьер уже лежит. Почему лежит? Я же видел, как он на арене дрался… Что за ерунда в этой Аурелии на каждом шагу?