Он выглядел так же, как и всегда. Отстраненных, холодный внешний вид с долькой надменности и показательной скукой. Наверняка все собеседники этого человека боролись за шанс увидеть его заинтересованность, а девушки делали все, ради блеска в этих мертвых глазах. Но… зачем он подошел ко мне с Владом? Зачем сказал это? И почему делал вид, словно не знает меня?
— Так Крис и есть… — с усмешкой начал Влад, но тут же метнув испуганный взгляд, поправил: — Я имею ввиду, что за это ее и люблю.
— Вы слышите себя, господин Сидоров? Обычно, любовь слепит, а вас заставляет видеть только худшее… Впрочем, с кем я говорю? — устало посмотрев на часы, Шакалов отошел в сторону и пригласил Влада куда-то, в направлении выхода. — Мне нужна помощь, чтобы найти выход из этого заведения. Надеюсь, с этой задачей вы справитесь?
Влад тяжело сглотнул, его глаза замешкались, но затем он вдруг понял, что Шакалов из тысячи студентов выбрал именно его. Возможно, меценат хочет подружиться? Влад всегда дорожил такими "друзьями".
— Конечно, господин Шакалов. С превеликим удовольствием! — парень резко одернул руку, разрывая наши прикосновения. Но я успела поймать его за запястье, притянуть к себе и шепнуть на ухо: "Прошу, не иди. Это какая-то подлянка! Но не хороший человек". Но Влад лишь оттолкнул меня, посмотрев так, словно я лишилась ума, а затем и вовсе надменно цокнув языком, громко выкрикнул на последок: — Не завидуй.
С тоской глядя, как Шакалов уводит Влада из актового зала, я привычно прикусила губу, а затем плюнула на мораль и вспомнив старую плохую привычку, начала грызть ногти.
— Нежданная встреча. — раздалось прямо за спиной, когда я уже почти собралась иди вслед за Кириллом. Пусть Влад разочаровал меня в который раз и теперь я была не уверенна, что наши отношения удастся спасти признанием на ладошках, но это не значит, что парень достоин агрессии. На эмоциях я тут же повернулась и замерла. Сердце учащенно забилось, под ложечкой начало странно ныть, а волнение накрыло лавиной, заставляя щеки краснеть без причины. — Но, знаешь, что, Черничка? Не могу сказать, что не рад.
Это был Максим Абрамов. Тогда, в темной комнате, переполненной черных людей, он был единственным лучиком света. Но даже сейчас, в черном костюме, он выглядел идеально. Короткая стрижка, широкая улыбка и горящие глаза делали свое дело. Против воли я заметила, что мужчина возмужал и теперь холеным его было назвать сложно.
Хотелось спросить, не провел ли он эти два месяца в спортзале, но я закусила язык, понимая, как абсурдно это бы прозвучало.