нечисти.
Вперёд вышел Леший. Мы с волчицей напряглись. Одному уже в этих краях показали, кого должно слушаться, и со вторым справимся. Не кинулись бы все разом…
Старичок рухнул на колени прямо в грязь, забрызгав длиннющую, до колен, седую бороду, ярко-красные мухоморчики, выглядывающие из лапоточков, малахитовый мох, как доспех, прикрывающий хилую грудь.
— Матушка, не серчай! — возопил он, в сердцах вырывая седые космы, тут же рассыпающиеся пожухлой травой.
Опешила даже волчица.
— Кх-кх, да я как бы… Хотя, — я ухмыльнулась, приняла подобающую позу, насупила брови и гаркнула: на колени!
И страшные лесные духи, что веками путали, заманивали, страшили людей, разом упали, ни на миг не задумавшись. Дедушко лишь склонился ниже, бруздая в тине белоснежную седину.
— Не гневайся, Отмеченная! Не враги мы тебе — слуги верные!
— Верные?! — я топнула ногой, забрызгивая грязью тех, кто стоял поближе. Никто и не поморщился, только зажмурились сильнее. — Разве слуги госпожу на встречу заманивают вместо того, чтобы самим на поклон приползти? Разве заставляют шлёпать невесть куда с утра пораньше? Разве сон беспробудный на спутников её насылают?!
В толпе испуганно зашебуршались. И вправду, не хватили ли лишку? Не зазнались ли?
— Помилуй, Отмеченная! О тебе заботились! — залепетал старик. — Не ведали, что по своей воле идёшь!
— Ты считаешь, дед, что меня можно заставить куда-то идти супротив воли?
Лесовик и вовсе вжался в болото:
— Прости, родимая! Не знали, не ведали, как подойти к тебе! Сосед леший донёс, кто к нам путь держишь, так мы выйти навстречу решили, уважить, хлебом-солью встретить…
— Ну и где?
— Что?
— Где хлеб-соль, спрашиваю?
Мухомор не на шутку испугался, что ляпнул лишнего. Как теперь оправдываться?
— Мы того… Мы же это…
— Мужики! — подала презрительный голос Лешачиха, подбоченилась, вышла вперёд.
— Отведай, матушка, не побрезгуй!
И протянула мне… ну, точно не хлеб. Какой-то ком каши с прутьями, насекомыми, почти уверена, что сбоку мелькнула лягушачья лапка. А Лешачиха тянет угощение на сухоньких ручках и посматривает ехидно: преломишь хлеб с нечистью поганой? Не боится, нелюдь, небось сразу не желала спину гнуть перед волчицей. Теперь уж мой черёд показать, что не зря так встретили Отмеченную, что имею право приказывать.
Отмеченную. Отмеченную… Ну и Лихо с ним, со званием непрошеным. На досуге подумаю, что значит глупая присказка.
Я запустила пальцы в тягучую мякоть, отломила кусок, изо всех сил стараясь не глядеть на вытекающую зелёную слизь. Кабы нечисть умела печь пироги, не была бы так добра к тем, кто приносит скудные дары из дома. Стало быть, приятного ожидается мало.