К вечеру, когда наконец от нее отстали, Тома была выжата, как лимон. Свернувшись калачиком на неказистом маленьком ковре, она наблюдала, как старушки пили какой-то отвар и мило щебетали. Ее глиняная кружка с терпким бодрящим напитком стояла рядом. Иногда Тамара поднималась и уныло отхлебывала жидкость небольшими глотками, мечтая хотя бы об одной маленькой лепешечке. О мясном с недавних пор вспоминать без содрогания не могла.
Словарный запас сегодня пополнился тридцатью новыми словами, такими как коврик, лампа, горшок, одежда, кувшин, лепешка, но она их еще путала. Однако Тома была абсолютно уверена: беседовали женщины уж точно не о домашней утвари.
«Стопроцентно, меня обсуждают!» – решила она, замечая частые заинтересованные взгляды в свою сторону. Та и Хула возбужденно махали руками и чего-то задумывали. Тамара занервничала, подозревая что-то нехорошее.
«Если сразу как ведьму не спалили, уже повезло, – успокаивала она себя. – Но впредь надо быть начеку, а то доумничаюсь!»
Женщины допили чай и вышли из комнаты, а когда вернулись, их было не узнать. Старейшина облачилась в длинную голубую тунику, богато украшенную вышивкой и желтым бисером. Ее седые волосы были собраны в несколько тонких кос и украшены налобной повязкой, состоящей из куска белой кожи. Опиралась она на резной посох, изображавший спящую змею.
«А чего ж не дракон? Не водятся у вас такие, что ли?» – язвила про себя Томка.
Выглядела старейшина очень представительно, даже царственно. Ее помощница немного проще, но тоже чувствовалось, что и она имеет некоторое влияние. Хула, заметив, какое впечатление произвела на замарашку, мстительно сверкнула глазами, и с большим достоинством покинув комнату. Помощница последовала за ней, поманив собой рукой Тому.
– Что-то будет, ой-ей-ей! – пищала под нос Тамара, топая за ними следом. Пока они куда-то шли по ночной террасе, пыталась рассмотреть и запомнить величие ночного полиса.
Огромный каменный дом украшало множество огней разноцветных ламп. Словно гирлянды, они были развешаны по всем террасам в примыкавших к ним коридорах, и на фоне черного неба жилище казалось сверкающей сокровищницей с самоцветами, скрытой в темной норе. Море света вкупе с насыщенным дурманящим ароматом впечатлили даже Тому, привередливое дитя двадцать первого века.
После заката солнца, когда зной спадал, люди собрались компаниями на открытых террасах, болтали, шутили или увлеченно играли во что-то. Кто-то ел. Откуда-то звучала веселая мелодия и хлопки, раздающиеся в такт. Мимо проплывали ярко разодетые женщины, обильно обвешанные украшениями. Мужчины старались от дам не отставать и тоже нацепляли побрякушки, но немного скромнее.