Хотя бы за то, что ее не подталкивали и не бросили связанной, как тех, она уже была благодарна. Ступая тихо, не издавая почти никаких звуков, Тома с каждым шагом приближалась ко входу. Нестерпимая вонь становилась удушающей.
Мысль, что в такой вонище Тапус учует малюсенький сладкий кусочек, казалась маловероятной, но другие идеи отсутствовали. Через силу сделав еще шаг, она оказалась на том самом выступе, с которого мутант стащил мужика с дубиной.
- О, Боже! Спаси и помоги! – пищала жалобно Тома, напряженно вглядываясь в сумрак и надеясь, что набравшийся сил Хрюша не допрыгнет до балкона и не стащит ее вниз.
Тишина… Тишина, в которой она слышала только стук своего бешено бьющегося сердца. Упади сейчас хоть камушек, от напряжения Тамара бы рухнула вниз сама, потому что ноги тряслись, а голова шла кругом.
- Хрюша! – шепотом позвала она, но зверь не отозвался.
- Хрюша! Хрюша – хороший! – чуть громче и уверенней повторила Тома, ожидая услышать рык, но вместо этого в дальнем темном углу из-под соломы блеснули два огонька. Зарытый в солому мутант, не мигая, смотрел на нее.
- Хороший мальчик! – голос предательски дрогнул. Она опустила прутик вниз и стала ждать.
- Я тебе вкусненького принесла, - ласково поманила она. Боров принюхался, но не сдвинулся с места. От испуга, отчаяния и обиды, что даже хряк к ней больше не питает привязанности, Томины нервы сдали.
- Даже ты меня не любишь! – заплакала она, жалуясь на жизнь. – Ты тут в дерьме сидишь, а я в уродском теле мучаюсь. Тебя никто не любит, и меня никто, совсем никто не любит! И кормят плохо, и сороконожек подсовывают, а может и плюют! Один ты меня пожалел, а теперь бросил! Скотина ты, как и все мужики…
- Скотина! – она вытерла рукавом сопли. После слез нашли равнодушие и апатия. Плюнув на все, Тамара сняла с прута кусок лепешки и положила в рот. От такой наглости урод зарычал.
- А нечего было нос воротить! - заметив его недовольство, позлорадствовала Томка. Ворчание становилось все более недовольным. - Обиделся, да? А я тебя звала! – она смотрела на него, выдерживая взгляд злых глаз. – Долго думал!
Человеческие глазки Хрюши красноречиво выражали, как он разочарован в ней. Попадись она ему сейчас, продемонстрировал бы все, что о ней думал.
- Ладно, не расстраивайся. У меня еще есть, – примирительно сказала Тома. Она выплакалась и теперь немного пришла в себя. Вытащив из плечевого мешка целую лепешку, швырнула в угол. - Ешь, я не жадная.
Больше упрямца уговаривать не пришлось. Даже медведи, задрав лося, не отказались бы отведать меда. Так и Хрюша, отбросив спесь, с удовольствием слизывал остатки меда с пола.