Разогнав ненужных зрителей, предвкушавших целое представление, она медленно, с большой неохотой спустилась по веревке вниз.
"Интересно, а как они его сюда затаскивали? Не с выступа же скидывали?"
Зверь радостно заулыбался, но, услышав ее жалобные вздохи, заранее молящие о снисхождении, почуял неладное. На мгновение Томе даже показалось, что авантюра с упряжью может обойтись малой кровью, однако как только извлекла из-за спины кожаные ремешки, дерзкая морда Хрюша расплылась в наглой насмешке. И Тамара поняла, глумиться чудище будет долго.
- Хрюшенька, иди ко мне! – позвала она его ласковым, елейным голосом, на что услышала задиристый хрюк. - Ладно, я не гордая, могу и сама подойти, – промямлила Тома и сделала шаг, но как только подняла ногу, зверюга сделал шаг назад.
- Скотина! – рявкнула Тамара. Однако деваться было некуда и с воплями «Хрюша – хороший» ринулась за ним. Через полчаса догонялок у нее появилось дикое первобытное желание забить свина переростка и до отвала наесться мяса, чтобы хоть так компенсировать все свое унижение и потраченные нервы.
- Ну, как тут поправишься, если что ни день, сплошной стресс? – ругалась она, бегая за тапусом. Что за ее воспитательными попытками начали подглядывать вновь, догадалась по шепоту и смешкам, раздававшимся за выступом.
- Идите все на х...р! – рявкнула Тома на наглецов. И она, и Хрюш единодушно сошлись во мнении, что никто им не нужен. Дождавшись, пока любопытные уберутся, продолжили выяснять отношения.
Вкусности, захваченные в большом количестве, не помогали. Толстая скотина осторожно подкрадывалась, хватала кусок и резко отпрыгивала назад. Сожрать или укусить Хрюш не пытался, зато вдоволь наслаждался тем цирком, который разворачивался.
С жалобными воплями, тщедушная дрессировщица ходила за ним пятам и, взывая к совести, пыталась уговорить надеть намордник. Только совесть у него пряталась где-то глубоко внутри, под толстым слоем сала. А через два часа до Томы дошло, совести у скота нет!
- Хрюша, не нервируй меня! В истерике я себя не контролирую, могу и за ухо укусить. От злости не побрезгую! – пригрозила она хряку истеричным, срывающимся голосом. Разброс эмоций у Томы был так велик, что зверь не понимал, сейчас она будет снова скакать за ним, орать или плакать? Однако продолжал целенаправленно, расчетливо доводить ее до ручки, наслаждаясь могуществом и доминирующим положением. Что настал край, зверь понял, когда рыдающая и орущая Тамара стала швырять в него тапки. Бросала косо, поэтому он, чтобы еще больше довести ее, стал приносить обувь и становиться чуть поближе, словно предлагая попасть в его толстую спину.