Матушка повернула за угол, и Андрей заметил улыбку на ее губах.
— По преданиям, некоторые ходы тянутся на несколько километров, но мы не проверяли. В годы гонений глупые суеверия неожиданно пригодились: святыни из сожженной церкви удалось спасти в подземельях. А потом уже люди со всех окрестностей стали свозить сюда церковную утварь, книги и иконы из разрушенных храмов и собственных имений. За пятьдесят лет добра накопилось столько, что до сих пор не разобрали. Какие-то вещи вернули приходам и потомкам бывших владельцев: тем, кого удалось разыскать. Но большей частью все и поныне хранится здесь: многие не оставляли обратных адресов, да и вещи порядком обветшали. Иконы, например, требуют реставрации, только денег у нас нет, иконописцев тоже…
— Я художник, — вырвалось у Андрея.
— Правда? — Александра оглянулась на него через плечо. — Значит, нам вас Бог послал. Догадываюсь, о чем вы думаете: Москва могла бы привлечь сюда паломников и туристов, восстановить монастырь. Но мы не жалуемся, не бедствуем и не стремимся к обогащению. У нашей общины другая миссия.
— Тайная?
— Можно и так сказать.
Коридор разветвился.
— Здесь погреб и хозяйственные помещения, — мимоходом объясняла матушка, кивая на боковой проход, откуда сильно тянуло холодом. — Дальше кухня и трапезная. Там часовня, в которой молились опальные сестры во времена репрессий: многие приезжали сюда из разоренных монастырей, отданных под склады и казармы. Когда-то это была пещера, но с годами ее благоустроили, и теперь в ней есть все нужное для богослужений.
Ступени, ведущие к часовне, утекали вниз.
— Под хранилище отведена южная часть подземелий. Путешествовать туда не возбраняется, но лучше соблюдать осторожность: с непривычки легко заблудиться.
Так и подмывало спросить, откуда сестры берут средства к существованию, однако Андрей счел это бестактностью. Наверняка выращивают овощи, держат кур или еще какую скотину — недаром рядом с корпусами несколько хозяйственных построек.
— Свободных келий много, но не все отапливаются. Печки есть здесь, — Александра открыла одну из дверей, потом другую, напротив, — и вот здесь. Растопку принесете сами, Вениамин покажет дровяник. Лампы найдете в подсобке, масло к ним тоже, однако зажигать сразу десяток не советую — запасы ограничены; хорошее освещение мы используем, в основном, в мастерской, — она зажгла лампу, стоявшую в келье. — Ужин в семь. Не опаздывайте.
Матушка ушла, и пятнышко желтого света уплыло вместе с ней по узкому коридору.
Похоже, пророчество насчет землянок и капусты сбывалось, уныло подумал Андрей. Блуждать в потемках, понимая, что над головой кубометры земли, зависеть от допотопной лампадки с пыльным плафоном, и вытирать плечами стены, пробираясь по тесному проходу, — не так он представлял себе укрытие, когда просил Вениамина о помощи. Это же настоящие каменные тиски! Защемят — не вырвешься!