— С ним все будет в порядке, — пробормотала Варвара, крепче стиснув в руках книжку.
Так вот о ком она молилась! Вот за кого читала! Ну и ну. Нет, ангелы, конечно, просили за людей, Хранители, в основном. Так уж принято. Но чтобы люди за ангелов…
— Пойду осмотрюсь, — Андрей неожиданно ощутил себя лишним в тесной келье. Вторгся, куда не звали. Притащил кучу ненужных тревог.
Прикрыв за собой дверь, он долго слонялся по пустым коридорам, взращивая в себе хрупкую надежду, что на сей раз молитва поможет. Когда-то ведь ее должны услышать?
* * *
Андрей бродил из угла в угол. Три шага от двери, два налево наискосок к кушетке, на которой стопками лежали книги, тетради, рукописи, альбомы. Снова к двери, а оттуда — шагов десять между старыми самодельными деревянными полками, заваленными всякой всячиной. По-видимому, буржуйку здесь время от времени протапливали, но это не сильно помогало: в помещении стоял тяжелый запах плесени.
Время давно перевалило за полночь. Позади остался ужин в окружении нескольких молчаливых сестер, не поднимавших глаз от тарелок; и тщетные попытки уснуть на жесткой койке при обморочном свете единственной масляной лампы… Лежать и пялиться в густую, жирную черноту кельи было невыносимо, а стоило закрыть глаза и поддаться сонному оцепенению, как откуда ни возьмись наползала, наваливалась безумная тревога. И тогда пробирал озноб, кружилась голова, не хватало кислорода и начинало нещадно подташнивать.
Промучившись неизвестно сколько, Андрей не выдержал. Прихватил с собой лампу и выбрался из жуткой кельи. Поначалу собирался навестить Варю, но вовремя одумался: вдруг она уже спала? Или снова молилась за Азариила? Или еще за кого? Трудно сказать, в котором из этих случаев его вторжение принесло бы больше вреда.
Бесцельно, неприкаянно он долго блуждал по коридорам до тех пор, пока не наткнулся на хранилище. Как утверждала матушка Александра, их было несколько, но ему хватило и одного.
Среди пыльных книг и стеклянных киотов нашлись ещё три лампы с достаточным количеством масла. Андрей зажег их. И здесь, во мраке каменной клетки, обнаружил настоящую сокровищницу. Он перебирал потемневшие образа святых, пытаясь прочесть надписи, разглядывал металлические оклады: медные, бронзовые и, похоже, даже серебряные. Осторожно листал старинные книги в тертых переплетах: у многих уже отмокли и заплесневели страницы.
На глаза попалась «Полевая тетрадь», датированная 1937-м годом, принадлежавшая священнику Василию Орлову. Каллиграфическим почерком с помощью туши и тонкого пера в нее от руки были переписаны три акафиста разным святым, в том числе великомученице Варваре. О ней Андрей слыхом не слыхивал, однако дивная красота почерка и усердие, с которым буковка за буковкой были выведены слова молитвенного обращения, произвели сильное впечатление. Андрей отложил тетрадь, чтобы при случае вручить сестре — Александра ведь не запретит? — и двинулся вдоль полок.