— А в дверь входить?
— Мне не нужна дверь.
— Она нужна мне! — взорвался Андрей, ударив кулаками по коленям.
— Страсти затмили твой разум.
— Исчезни. Просто исчезни.
— Ты не в духе.
— Какая проницательность!
— Что-то случилось в мое отсутствие?
— ПМС случился.
— Это демон? — настороженно уточнил Азариил. Потом, видимо, сообразил. — Ты шутишь!
Испуг в голосе заставил Андрея наконец поднять взгляд. Ангел смотрел на него испытующе, в напряжении ожидая ответа. Неземная синева его глаз, их чистота и доверчивость сейчас придавали мужественному, суровому обветренному лицу удивительно беззащитное и трогательное выражение. А ведь таков он и есть, Азариил: бесплотный дух, сияющий ярче солнца, ослепительнее небесного огня.
Андрей озадаченно и недовольно почесал в затылке, стремясь избавиться от сомнительного ощущения. Куда проще было бы общаться с физической составляющей Азариила, видеть в нем лишь человека: на чудаке, упакованном в мятую одежку, не грех и сорваться, а препирательства с ангелами чреваты.
— Шучу, — признался он уже спокойнее. И снова отвернулся.
Однако ангельское присутствие ощущалось даже затылком и, казалось, прожигало насквозь.
— Да хватит меня ощупывать! Бросай свои беспардонные замашки.
— Я к тебе не прикасаюсь, — чуть удивленно заметил Азариил и словно в доказательство повернул руки, лежащие на коленях, ладонями вверх.
— Ты лезешь мне в душу, — Андрей выдохся и плюнул на объяснения.
— Уныние есть грех, — глубокомысленно изрек ангел, уставившись в пространство перед собой и держа спину прямо.
— Одним грехом больше, одним меньше…
— Ты не должен так рассуждать.
— Кому не должен? Тебе? Ему? — Андрей кивнул на потолок.
— Ты впал в печаль, но…
— Зар, иди в пень, твои нотации уже оскомину набили.
— Что стряслось?
— Ты уже спрашивал.
— Так ты не ответил.
Андрей шумно выдохнул, сдерживая гнев. И вдруг позабыл, чем себя накрутил и довел до тупой ярости. Беспредметные обвинения потеряли убедительность, воображаемые апокалипсические ужасы обратились унылым вздором, страхи рассеялись. И неожиданно поверилось в торжество добра и справедливости…
Ну уж дудки! Гнев был выстраданным, вынянченным и чугунное уныние, гнущее к земле, сейчас как никогда имело право на существование!
— Я в двух шагах от преисподней, вот что стряслось, — буркнул Андрей, поднявшись с кровати. Поднял с пола опустевшую сумку и начал запихивать в нее разбросанные вещи.
— Несколько дней назад ты в нее даже не верил.
— И был вполне счастлив!
— Правда?
Андрей насупился.
— Я понимаю, — сочувственно кивнул Азариил. — Но безгрешные души не наследуют ад. Люди сами обрекают себя на него.