— С нашей встечи моя зизнь пеемениась.
— Это потому что вы воспользовались моей жалостью и гостеприимством. И теперь я в чужом доме, среди козней отверженных ваших фавориток и совершенно одинока. И вам отливаются мои слезки.
— Хотите, чтопы я каяся сю зизнь? — говорить ему было больно, но гордец не мог просто заткнуться. Ему надо было обязательно дерзить. Да, мерзкий характерец у Райского.
— Просто верните меня домой!
— Ваш дом здесь, геида Дотиг!
— Мой дом там, где мне хорошо! — возразила я и выпрямилась. — И хоть вы, викарт, редкостный засранец, я рада, что вы живы.
— Конесно. Я ведь еще не распатился за содеянное сполна!
— Вам лучше вернуть меня обратно! — я развернулась и пошла к двери.
— А как мы оказаись дома? — спохватился он.
— На себе вас донесла.
— Да?! — охнул Тирс. Видимо, его гордость понесла сокрушительный удар. Он даже багровым пальцем подцепил край салфетки, приподнял ее и попытался посмотреть на меня. Лучше бы не делал. Его жутко опухшее бардовое лицо напугало меня. Да и жаль стало этого паршивца. Поэтому я призналась:
— Нет, повезло, что некий Ворвик- маг воздуха оказался рядом. Кстати, он еще тут. Хотите поблагодарить?
— Да.
Старичок оказался деликатным человеком, и как только появилась возможность, откланялся.
Едва покинул нас, Эдалина нахмурилась.
— Вера, я все о Тирсе да о Тирсе. А как ты, бедная девочка?
— К вечеру буду плакать, — честно ответила. — Кстати, если вам кажется, что я веду себя неадекватно, то это из-за побочного действия лекаря Маруя. А Тирса мне очень жаль.
— Для Тирса это послужит уроком. Гадюку не приручить. Он слишком заносчив, слишком самонадеян. Но как Мелия решилась на подобное?
— Она считает меня разлучницей и ненавидит. Вот и решилась на месть, — действие ментального успокоительного слабело, и я начала нервничать. — А ведь она может быть не одной такой ревнивой! Не хочу жить всю жизнь в тревоге из-за его отверженных поклонниц. Разве нельзя было как-то все сделать по-другому? Не втягивая меня в свои любовные интриги?!
— Я думала, покушались на Тирса! — оторопела Эдалина. Она побледнела, прижала руки к вискам и выпалила: — Как бы то ни было, Вера, я обещаю беречь тебя как самое дорогое!
— А может, я просто вернусь домой?
— Твой дом здесь! И мой дом — твой дом!
Нет, конечно, звучит замечательно, но я хочу не красивых слов, а нечто более ощутимое. Тем более что пока у меня тут даже своих личных трусов нет. Все с барского плеча, подаренное.