Он был высок — это бросалось в глаза, даже когда он сидел — и хорошо сложен. Черный джемпер облегал мощные плечи и плоский живот. Должно быть, он немало времени проводил в тренажерном зале. Хотя большинству женщин хватило бы и одного его лица: загорелая кожа, чувственный рот, высокие скулы и очерченные густыми ресницами черные глаза — не мужчина, а картинка. В полумраке он казался нереально красивым.
— Кто ты? — выдохнула Саран, не уверенная, что в псевдопрачечной разрешается говорить.
Густые черные брови на мгновение сдвинулись, высокий лоб взрезала складка.
— Меня зовут Эдриан, — сказал мужчина по-английски.
Он говорил с акцентом, кажется шотландским. Несмотря на потрясение, Саран едва не рассмеялась. Воистину, воплощение женских фантазий. Сколько было прочитано романов, где храбрые и ослепительно красивые горцы спасали, а затем и искусно соблазняли попавших в передрягу девиц. До этого дня Саран была уверена, что это все пустые фантазии скучающих домохозяек. И вот пожалуйста.
Она опустила глаза на вылеченное запястье. Еще и шаман. А ведь далеко не каждый шаман стал бы за просто так лечить лису. Олег бы, может, вылечил. Раньше. Но об Олеге лучше не думать.
— Спасибо.
Жаль, медный браслет уже не вернуть. Надо было попросить Кирилла купить у Кариши не только янтарь, но и что-нибудь взамен деревянных подвесок. Индивидуально созданные обереги, конечно, эффективнее, но на безрыбье сошел бы и самый простой амулет.
Эдриан кивнул, молча принимая благодарность, и вернулся на прежнее место у стены. Разговаривать определенно не запрещалось, и из всех обитателей санатория Эдриан был самым симпатичным и удобным собеседником: он говорил по-английски, а этот язык Саран знала лучше всего. Она выждала несколько секунд и наконец решилась:
— Почему ты здесь?
Шаман поднял на нее удивленный взгляд, и пришлось пояснить:
— Все остальные с Татией.
— Верно, — он кивнул. — Свита всегда держится рядом на случай, если Татии понадобится сила. Свою она давно раздала.
— Так она больше не может колдовать сама?
— Ей нужны источники. Татия — очень умелый шаман, но двенадцать лет назад полностью исчерпала себя. Она отдала все, чтобы помочь другим… и теперь они помогают жить ей.
— А ты?
Длинный загорелый палец прочертил в песке линию и замер. Саран пригляделась внимательнее и поняла, что это не рисунок, а надпись вязью.
— А я иногда навещаю ее, — ответил Эдриан, не поднимая глаз от начерченного слова. — Как и полагается хорошему старшему брату.
Старшему брату? На вид Эдриану было лет тридцать, может, чуть больше. Но разве старшему брату Татии не положено быть ветхим старцем? Или речь шла о какой-то другой Татии? Или не о Татии вовсе?