— Ты как, в порядке? — спросил Саня, вручая мне цветы.
— Да, кошмары не снились, если ты об этом, — попробовала пошутить, но поняла, что не слишком удачно.
— Поехали, посидим? — предложил мой спутник, открывая передо мной дверь машины.
Я молча села, устроив цветы на коленях, Саша — за руль, и прежде, чем завести мотор, повернулся, взял мою ладонь, мягко сжав, и поднес к губам, согревая дыханием и глядя пристально, внимательно.
— Ада, ты мне очень дорога, — негромко заговорил он, а я аж дышать перестала на несколько мгновений, не ожидая таких признаний и так скоро. — И я никогда не сделаю тебе ничего плохого. Ты мне веришь?
Немного нервно улыбнувшись, я осторожно ответила:
— Саш, ты меня пугаешь. Что происходит?
Он вздохнул, погладил мои пальцы, а потом коснулся губами самых кончиков, и от этого жеста сердце зашлось в быстром перестуке, и пульс участился.
— Все хорошо будет, солнышко, — пробормотал Сашка и наконец отвернулся, заведя мотор.
Когда мы отъехали от универа, нашел мою ладонь и снова сжал, словно боялся, что я исчезну, и беспокойство лишь возросло. На языке так и вертелись вопросы, но я терпеливо ждала, когда мы приедем и устроимся в кафе, чтобы спокойно все обсудить. Возвращаться к размышлениям, привиделось мне вчера или нет преображение Аркадия, почему-то не хотела: по спине шел холодок предчувствия, и любопытство на сей раз пасовало. Может, и не стоит вдаваться в подробности этой странной истории? Спаслась, и ладно, забыть, как страшный сон, и жить дальше.
Покосилась на профиль Саши, подметила его сжатые губы и чуть нахмуренные брови, и поняла, что не получится. Он что-то хотел сказать, и, похоже, важное. Ладно, посмотрим. Трусихой я себя никогда не считала, и вообще, чего накручивать зазря? Я откинулась на спинку, повела плечами, заставив мышцы чуть-чуть расслабиться, и в ответ легонько сжала ладонь Сашки. Так, в уютной тишине, мы и доехали до кафе. Устроились за столиком, сделали заказ — он какой-то очередной экзотический чай, а я сегодня решила побаловать себя горячим шоколадом, тем более, здесь он вкусный и настоящий. Саня же, соединив перед собой пальцы в замок, снова посмотрел на меня своим внимательным и серьезным взглядом.
— Спрашивай, — тихо обронил он, и звуки вокруг словно стали приглушенными, отдалились, не мешая нашему разговору.
А мне неожиданно стало холодно. Я смотрела в успевшие стать родными глаза, сейчас непроницаемо-серые, как затянутое тучами осеннее небо, и отчего-то страшилась задавать те вопросы, что вертелись в голове последние сутки. Вместо этого память начала услужливо подбрасывать мелкие странности, и не только во вчерашнем похищении. Облизнув пересохшие губы, я с трудом вытолкнула из горла слова: