Гараж, расположенный в цокольном этаже дома, был пуст, столь же девственно чистой была и подъездная дорожка. Гады! Я бесшумно пробралась в тихий дом и, наступая на ступеньки строго у самых перил, чтобы не ровен час не скрипнули, поднялась на второй этаж — комнаты оператора и админа опустели… Теперь понятно, куда делась машина. Видно, обоих моих коллег, которые были уже в подпитии по дороге сюда, а потом ощутимо усугубили свое положение за ужином, погрузили в нее и увезли с глаз долой. Надеюсь, живыми… Я зашла в свою комнату и торопливо сменила мокрую одежду на сухую, благо смена была с собой. Собрала все необходимое. Что теперь? Внизу раздались голоса, и я затаилась. Говорил Петренко.
— Идите и без этой чертовой суки не возвращайтесь! И меня не интересует, как и где вы ее будете искать! Идиоты! Болваны узколобые!
Даже на втором этаже было слышно, как виновато сопят громилы. Потом они затопали прочь, а я тихонько приоткрыла дверь и приникла глазом к щели. Петренко один стоял посреди холла. Потом подошел к креслу, развернул его лицом к входным дверям и плюхнулся в него. Однако тут же вскочил, злобно выругавшись. Объяснение не замедлило сказаться — бандюк сунул руку в правый карман элегантных брюк, которые, тем не менее, сидели на нем как седло на корове, и, вытащив оттуда черный плоский пистолет, раздраженно шмякнул его на столик, стоявший рядом.
«Видно, когда садился, пушкой яйца себе прищемил», — со злорадством подумала я.
В глубине дома зазвонил телефон. Петренко вышел, а я на четвереньках, почти что вниз головой, потому что шла по ступенькам, поползла к заветной цели. Пистолет на столике у кресла манил… И вот он уже у меня в руке. Тяжеленький и теплый — нагрелся о белое тело господина «бизнесмена», чей голос слышался теперь из дверей справа от меня. Я тихонько двинулась туда. Он стоял спиной.
— Да. Все сделаю, как и обещал. Нет. Нет, не перестараемся. Владислав Николаевич, обижаете!
«Ба-ба-ба! А вот и Болек — душа моя».
Я даже повеселела. Теперь с точностью до вздоха было ясно, откуда в этой истории ноги растут. А то уж я начала думать о каком-то глобальном невезении, со всех сторон прущем на меня. А оказывается просто подоспело наказание за запретную поездку в Энск.
— Понял-понял. Вытрясем все, что знает. Хорошо. До завтра.
Он положил трубку и тяжело вздохнул.
— Не расстраивайся, Серега, какие твои годы? — пропела я столь гаденько, что самой понравилось.
Он дернулся как ужаленный, обернулся, и я продемонстрировала ему зажатый в руке пистолет.
— Осторожнее, Мария Александровна, так ведь можно и убить.