И только в тот момент, когда я села завтракать, папа чётко произнёс:
— Настюш, даже не парься по этому поводу.
Я удивлённо оторвала взгляд от своей тарелки с любимой геркулесовой кашей. Газету мой родитель держал вверх тормашками, не иначе ждал моего появления. А мама… она с ожесточением кромсала мясо большим ножом сантоку. Подозреваю, мясорубка нынче отдыхает.
— Ммм? — только и произнесла я, глядя на родителей.
— Знаешь, дочь, — продолжил свою речь отец, складывая «Ивановские новости», — иногда вляпаешься во что-то вонючее…по незнанию.
— Не за столом же! — попеняла возмущённая мама. Но судя по её лицу, с папочкой она была полностью согласна.
— Ну да… В общем, это хорошо, что вовремя обошла эту кучу. Проблем меньше, — поучительно заметил мой родитель, — ты согласна?
— Вполне! — подтвердила я. Мужчины моей семьи порой не стеснялись в выражениях, не лезли в карман за крепким словцом. Но ведь папа был прав. Мне повезло, что настоящего Юрку Петрова я узнала пусть даже таким способом. Главное, что до свадьбы. Да, неприятно и болезненно. Зато точно в цель.
Только совершенно о другом человеке я сейчас думала, надеясь, что позвонит. И ведь ни одного сообщения с самого утра. Словно Рощину было всё равно.
— Наелась? — спросила мама, от которой не укрылось, как я положила полную ложку каши в тарелку.
— Да пожалуй, — согласилась, отодвигая от себя тарелку.
— А чем будешь заниматься?
— Не знаю, — я пожала плечами, не решившись пояснить, что Лере-то точно позвоню. А вот прочие обойдутся. — А где Серёжка?
— В гараж ушёл с самого утра, — проворчала мама и вздохнула. Переживает она за нас. — Ну, хоть бы Вере позвонил, что ли?
— Мать, я думаю, он и без тебя разберётся, — сурово напомнил папа. А я промолчала, вдруг вспомнив несчастные глаза Верочки. Любит ведь братишку! Что мешает быть вместе, не понимаю.
Сидеть дома было скучно. И я, недолго думая, отправилась по магазинам. Не сказать, что мне что-то было нужно, но ловить мамины ободряющие взгляды и папины словечки не хотелось. Необходимо было подумать над собственным будущим. Полчаса я только и делала, что бесцельно заходила во все встречные магазины, от бакалеи до промтоваров. Но затем всё изменилось.
Мелодия сообщения пролилась бальзамом, а стоило увидеть, что входящее сообщение пришло с незнакомого номера, так и вовсе ручки затряслись. Судорожно нажав на экран, со второго раза удалось прочесть сообщение: «Настя, всё, что я тебе сказал этой ночью — чистая правда. Ты только моя».
Приятное ощущение отозвалось в сердце. А ещё появилась капля разочарования. Ну, где: «Люблю, целую, Тимофей». Впрочем, нет, эта избитая фраза мне точно не нужна, потому что именно так писал Петров. А ему, как известно, отныне веры нет.