Какое влияние оказывала жена на своего супруга в средневековье? Как относились к женщине тогда? Это же время рабства! Не являлась ли жена рабыней своего супруга? Завладев её приданым, он мог навсегда забыть о её существовании. Да, ещё нужны наследники. Ирмгард и Юфрозина…
Наташа пристальным изучающим взглядом окинула монашку. О вкусах не спорят. А его сиятельство? Она знала, что он вдовец. Фрося по возрасту больше подходит ему, нежели его сыну. Всё дело в преемнике? Сын Ирмгарда и Юфрозины станет следующим наследником графства.
Графиня, выпрямившись, с хищной улыбкой произнесла:
— Церемония состоится в срок, но моим мужем будет не этот умирающий мальчик, а вы, граф. Ваш сын всего лишь вице-граф, а я графиня. Для меня это важно.
Герард выглядел не просто удивлённым. Смесь недоумения и растерянности ярко отразились на его лице.
Дитрих качнулся, издав непонятный звук: то ли задавленного смешка, то ли возмущения.
Наташа приоткрыла рот и снова закрыла: «Фигасе!». Обрывок неясной мысли, так и не оформившись, бесследно исчез, оставив беспокойный след в сознании.
Герард, придя в себя, багровея, придвинулся к невесте сына:
— Соглашение! — схватив свиток, тряся им перед её лицом, прошипел: — Вы будете делать то, что указано в брачном соглашении! Там указано имя моего сына!
Юфрозина молчала и продолжала нагло улыбаться.
Зло прищурившись, Бригахбург глянул на иноземку:
— Она меня понимает?
Наташа вздохнула:
— Да всё она понимает. Посмотрите на неё.
— Граф, это вы нарушаете условия соглашения! Вы не можете меня заставить изменить срок брачной церемонии! — настаивала Юфрозина на своём.
— Вы можете перенести этот срок. Я рассчитываю на ваше благоразумие и сострадание. Мой сын не просто не́мочен. Он получил рану в бою. Он не прятался за спины других и не отсиживался в замке, когда ваши соотечественники грабили наши земли и убивали наших женщин! — вышел из себя сиятельный.
Наташа, находясь почти вплотную к ним, чувствовала на себе весь негатив их общения. Ярость графа и злость Юфрозины проходили через её тело, как заряды электрического тока. Она вздрагивала и бледнела, находясь на грани срыва, едва сдерживая себя от желания вырваться из замкнутого круга их обоюдной неприязни. Но пока требовались её услуги, она не могла хлопнуть дверью и уйти. Если Фрося что-то не понимала, то вопросительно смотрела на неё, и она поясняла ей суть.
— Ваш сын умрёт! — брызгала слюной графиня в лицо графа.
Наташа зажала рот рукой, чувствуя накатывающую тошноту. Слова женщины походили на безжалостную словесную месть отцу за его упрямство — задеть, причинить душевную боль.