Бригахбург смотрел на Птаху, на её отрешённый взор, и понимал, что она его не видит.
А гроза приближалась. Яркие росчерки молний резали небо. Гром с треском раскалывал воздух. Ветер усилился. Где-то хлопал отошедший край карниза. По спине мужчины сползала влажная холодная дрожь. Он поёжился, заметив, как у иноземки расширяются глаза, и их цвет из ярко-зелёного становится тёмным, болотным, словно набежавшее облако закрыло солнце, погружая окружающее в мрачные глубины неведомого. О чём она думает? Видит что-то для него недоступное и непостижимое?
Хлопнула дверь.
Герард и Наташа, глядя друг на друга, одновременно вздрогнули, приходя в себя, очнувшись от своих мыслей.
В кабинет уверенно вошла Юфрозина. Приостановилась и, вздёрнув подбородок, прошла дальше.
Сиятельный встал, обходя стол, приветствуя её поцелуем ручки, усаживая на стул.
Юфрозина уже не рассчитывала на встречу с компаньонкой, уверовав, что та навсегда исчезла из её жизни. Она цепким взором окинула девку с головы до ног. И где она пропадала всё это время, когда графиня так нуждается в помощи?! Общаться со здешней прислугой было трудно. Часто меняющиеся служанки выводили её из себя. Шитьё нарядов и обуви оставались самым сложным вопросом. Портниха её не понимала, и от этого хотелось убить всех швей, но Юфрозина, усмиряя ярость, терпела в ожидании свадебного пира, когда наконец-то станет женой и хозяйкой.
Дверь снова отворилась.
Бруно, увидев Наташу, изменился в лице. Скрыть радость не удалось, что не укрылось от глаз его сиятельства. Русинка тоже выпрямилась на стуле, напряжённо застывая, вспоминая его девушку с красивым музыкальным голосом.
Командующий подошёл к графине, приветствуя и, повернувшись к иноземке, заглянул в лицо, беря руку для поцелуя. Она чуть смутилась, опуская глаза — надо привыкать.
Бруно стал возле хозяина:
— Дитриха ещё нет? — глухой его голос звучал беспокойно. Барон день назад отбыл за покупкой лошадей.
— К вечеру ожидаю.
Герард обратился к женщинам:
— Я позвал вас, чтобы уточнить кое-что. У деревни убит всадник. Сейчас мы спустимся в подвал и вы, графиня, посмотрите, похож ли убитый на гонца, который встретил вас в Либенхау. А ты, — взор переместился на Наташу, — поможешь графине.
В кабинете потемнело. Донёсся рокот грома, сопровождаемый нарастающей нервной дробью дождевых капель. Порывы ветра глухо бились в каменные стены замка. Сверкали молнии. Стон бури заглушал собственное дыхание, швыряя горсти дождя в окно.
Такие привычные для обитателей замка звуки наводили страх на Наташу. Она ужасно боялась грозы и сильного ветра. Кто бы что ни говорил о безопасности и громоотводах, она, если находилась при этом дома, в панике накрывалась одеялом с головой и дрожала всем телом. Чем был вызван страх, родители не знали. Предположили, что это может быть связано с её прошлым. С тем прошлым, о котором никто никогда не узнает.