Рыцарь казался спокойным, а граф молчал, уж который раз присматриваясь к иноземке. Если она не была с Юфрозиной и с бандитами, то где её сопровождение? Почему она одна? Откуда она вообще взялась? Ведьма так вести себя не будет. Да и зачем они ведьме?
Потирая в раздумье колючий подбородок, внимательно следил за ней. Что-то настораживало. Смелый прямой взгляд? Простолюдинка не посмела бы так себя вести с благородными господами. А как она смеялась: громко, открыто… Кто же она? Вздохнул: сознательно обречь её на смерть он не мог. Дерзкая незнакомка действительно была хороша. А если ещё крепка здоровьем, то только глупый откажется от такого подарка. Если её никто не будет искать… Что касается строптивости… Будет достаточно одного урока, и она станет послушной и покладистой.
— Зови Ланзо. Прижигать рану.
Командующий отвернулся, пряча довольную улыбку. Он был уверен в благоразумии друга.
Его сиятельство привлёк внимание надзирателей:
— Глаз с неё не спускать, — и опять вздохнул: «А то рты открыли. Что за напасть с этой девкой!»
* * *
Наташа взобралась в телегу. Шептание мужчин за спиной навевало нехорошие мысли. Под руку попалась фляга Кристофа. Девушка, с трудом выдернув пробку, понюхала её содержимое. Противное разбавленное вино. Глотнула. Поморщилась. В салфетке нашла ломтик чёрствого хлеба, кусочки вяленого мяса и твёрдого солёного сыра. Мясо показалось довольно вкусным, хлеб пресным. Сыр не понравился.
День близился к концу. Танцующие вспышки закатного солнца проникали через пышную листву деревьев.
Снова путешественнице было плохо. Болела голова. Знобило. Как и положено, к ночи поднималась температура. Хотелось спать. Осторожно оглядываясь, собралась примоститься под накидкой, но услышав своё имя, вздрогнула, оборачиваясь.
— Наташа… — Бруно замолчал, вслушиваясь в звучание нового слова. — Я правильно сказал?
Она утвердительно кивнула и, сведя брови к переносице, настороженно посмотрела на него.
Подошёл граф. На его лице блуждала — как показалось девушке — самодовольная улыбка.
Рыцарь продолжил:
— Сейчас мы тебе прижжём рану на голове. Будет больно.
Она поморщилась, согласно кивая.
Подошедший воин, хмурясь, присматривался к иноземке. Дав ей выструганную палочку толщиной с палец, вздохнул:
— Возьмите в рот, госпожа, и зажмите зубками.
«Госпожа» огляделась: в ярком свете костра чётко виднелись лица притихших мужчин, с любопытством наблюдающих за ней. Слышалось беспокойное фырканье коней.
Выпитое вино не давало о себе знать ни капельки. Хлебнуть бы водки. Вон как его сиятельство радуется. Ждёт её позора?