— Ты совсем ума лишился, — предположил он и, охнув, сокрушенно покачал головой. — Бунт королевского палача, надо же. Что с тобой делать?
Габриэль только руками развел.
— Найти нового Привратника Смерти? — предположил он. — Чтоб он меня казнил? У нас и без того казнят за всякий вздор, ну и меня уж заодно приберут…
Брови короля взлетели вверх от удивления. Он поднялся с кресла, подошел и положил тяжелую ладонь на голову Габриэля.
— Бредишь, — твердо сказал король и вздохнул: — Господи, только помешанного палача нам тут недоставало…
Габриэль вдруг подумал, что это шанс. Безумцы имеют редкую привилегию говорить правду.
— Дядя, ну это ведь и правда безумие, — произнес он. — Мы живем в век дирижаблей и поездов, в эпоху торжества науки и нового человека. А я снял голову с Альмы за то, что она изменила мужу. И должен был освежевать тех троих, как свиней.
Государь презрительно фыркнул.
— Они и были свиньи. Забыл, за что их осудили?
Габриэль помнил. В памяти мелькнуло лицо бедной Ивис, которая могла бы сейчас ехать на каторгу.
— Я ведь не предлагаю их отпустить, — мягко заметил он. — Пусть будет казнь, если человек виновен. Но снимать с людей кожу — это бесчеловечно, мы тогда становимся ничем не лучше убийц. Жестокость ради жестокости неугодна Господу, если изволите.
Король действительно смотрел на Габриэля, как на помешанного.
— Очень странно слышать это именно от тебя, — произнес он. Габриэль улыбнулся и ответил:
— Просто я разбираюсь в этом лучше всех, ваше величество.
И теперь он сидел в своих покоях, пил крепкий кофе и думал, кто отважится появиться здесь первым. Вечером, оставшись в одиночестве, Габриэль первым делом отправил записку к Эльзе: жив, здоров, под домашним арестом, ни о чем не волнуйся. Когда он уже погасил свет и лег в кровать, прибежал письмоноша с ответом, написанным на листке из девичьего блокнота беглым легким почерком:
«Габриэль, я верю, что все будет хорошо. Ты поступил очень правильно. Ничего не бойся. Я буду за тебя молиться, я тебя люблю. Приеду утром, надеюсь, меня пропустят».
Это признание настолько задело Габриэля, скользнув по самым глубинным струнам его души, что он не сомкнул глаз до рассвета.
Но первым гостем оказалась не Эльза, а Беньямин ауф Перес — он пришел как раз тогда, когда прислуга накрыла на стол, и сонный Габриэль налил себе первую чашку кофе. Молодой ауф Перес выглядел невероятно решительным — словно полководец, готовый отправить своих солдат в смертельную битву и победить любой, даже самой страшной ценой.
— Не ожидал вас увидеть, — признался Габриэль. Ему вдруг подумалось, что одного движения вот этого серебряного ножа, лежащего возле масленки, хватит, чтоб отправить незваного гостя на тот свет. Вот только Эльза никогда этого не простит. И ее признание останется лишь словами на бумаге.