У Габриэля было поле с нарциссами. Господин Иоахим проводил свободное время в оранжерее, выращивая белые кустовые розы — в точности такие же цветы, должно быть, заполняли его внутренний темный мир под багровым небом. Однажды маленький Габриэль видел, как королевский палач, проходивший по оранжерее, быстрым движением сорвал испорченный бутон в глубине кустов так, что не дрогнули ни цветы, ни листья. Стоит ли говорить о том, что после его смерти белый розарий иссох за какие-то сутки…
— Ожить в мире живых, — согласилась Магда. — Так и есть.
Вера осталась в компании брата и сестры ауф Перес, решив, что ее роль дуэньи уже выполнена, и молодые люди дальше смогут справиться и без нее, и Габриэль с Эльзой неторопливо побрели по улице в сторону набережной. Габриэль подумал, что судьба ходит по кругу. Они начали именно в этом месте и снова сюда вернулись. Оставалось надеяться, что сегодня обойдется без Прорывов.
Сегодня это место было залито ярким солнцем, гуляющий народ бродил по набережной, стоял на изящных изогнутых мостах и рассаживался в прогулочные лодочки. О Прорыве, который случился здесь совсем недавно, все уже успели забыть. У подножия памятника победителям-морякам весело отплясывали мимы в белых безразмерных балахонах, представляя картинку из жизни северян, отличавшихся добродушием и завидным тупоумием. Зрители были благодарными — они смеялись, аплодировали, и в коробочку для подаяния, стоявшую неподалеку от мимов, так и сыпалась медь и мелкое серебро.
Но мимы Эльзу не заинтересовали. Она практически тянула Габриэля за руку, чтоб отойти от памятника подальше, и, когда белые балахоны остались позади, то Габриэль спросил:
— Что с ними не так?
— Я их боюсь, — смущенно призналась Эльза, словно говорила о чем-то по-настоящему стыдном. — С самого детства. Мне всегда казалось, что там не люди, что там… — она замялась и добавила: — Что там какое-то зло. Оно просто притворяется человеком, чтоб подобраться поближе и ударить.
— Очень может быть, — задумчиво согласился Габриэль. — Зло часто надевает личины. А мне этого делать не надо, меня и так все видят.
Он надеялся, что Эльза не обратит внимания на то, какими взглядами их провожают гуляющие. Неоднозначная внешность Габриэля притягивала чужие взгляды, в которых плескалось понимание: вот идет королевский палач. Человек, который убивает. А сейчас, надо же, с девушкой, не повезло ей, бедняжке…
— Ты не зло, — сказала Эльза таким тоном, который не оставлял пространства для спора. — Мне, во всяком случае, хочется так думать.
— Надо же, — усмехнулся Габриэль. — Иногда мне хочется того же самого.