Теперь на подносе стояла прохладная вода, фрукты, орехи и лед. Рийта коршуном провожала глазами каждый кусочек, и едва возникало подозрение, серебряная игла пронзала мягкий плод. Иногда Старшая Фрейлина оказывалась права. Нет, яда не было, но афродизиаки... Их хватало и в курильницах, что окружали возвышение с троном.
Струна стонала, струна рыдала от предвкушения... и серебром рассыпались бубенчики, закрепленные на рукоятках. Каждый подбирали особо, чтобы вместе они издавали гармоничные звуки. И в них вплелись тихие вздохи флейты.
Музыка будоражила. Хотелось куда-то бежать, что-то делать, и тянуло в груди и смех смешивался со слезами. А по сверкающему мозаикой и серебром полу тихо ступали босые ноги участников ритуала.
Девушки плавно двигались, и когда музыка замолкала, слышался легкий звон браслетов на их лодыжках и запястьях.
Стройные, красивые, они извивались, повинуясь мелодии, склонялись до самой земли или выгибались назад, так что подведенный алой краской соски смотрели прямо вверх, в маленькое оконце в потолке, в которое заглядывало солнце. Его лучи устремлялись к полу и застывали световым столбом, словно поддерживающим купол. А еще он был центром танца, и когда то одна, то другая девушка пробегала сквозь этот водопад, словно купаясь в струях, точеные ракушки, украшающие пояса, вспыхивали и мерцали теплым перламутром.
Эти широкие пояса и составляли основную одежду танцовщиц. Множество цепочек свисали от талии к коленям, образуя юбку. Они взлетали, колыхались, волновались, то и дело выставляя сокрытое напоказ, и тут же прятали, как ревнивый любовник. Да и движения самих танцовщиц были призваны скорее подчеркнуть желание, чем погасить страсть. И им это удалось — мужчины вступили в зал, ничуть не скрывая желания.
Их одежда отличалась от женской только материалом — бедра обнимал шелк, подхваченный на талии широким поясом. Браслеты, усыпанные перламутром, блестели на свету, а оплечья сверкали драгоценными камнями.
Но главную деталь облачения было заметить не так просто. Тонкий золотой ободок охватывал основание члена, не позволяя ему опуститься раньше времени. Блестящая от смазки головка то ныряла в складки легкой ткани, то появлялась, напоминаю качающуюся на волнах птицу.
Повинуясь мелодии, девушки кружились вокруг своих мужчин, изгибались, обвивая их подобно лианам, стараясь то рукой, то бедром провести по крепко стоящей плоти. Иногда они наклонялись, и ярко-красные соски прижимались к розовым головкам, заставляя партнеров вздрагивать. Тихие стоны заглушала музыка, но словно подернутый пеленой взгляд не позволял ошибиться в чувствах.