— У нас это называется «бархатный сезон», — кивала Анна. Ей хотелось на море. Но рисковать не стала: в столице тоже установилась приличная погода. Пришла пора возвращаться.
13
Сине-серебряные носилки плыли по украшенным улицам. Анна поглядывала наружу сквозь резные стенки паланкина и в который раз удивлялась: каждый её приезд превращался в народный праздник. А в Храме ждали непрекращающиеся церемонии и нерушимый этикет. Анна затосковала.
— Эйр?
Всадник тут же приблизился так, чтобы слышать каждое слово.
— Я хочу прогуляться. Инкогнито.
— Невозможно! Наири, это опасно...
— Ну Эйр...
Даже сквозь шелк и дерево он услышал её обиду. Представил, на задрожали припухшие губы, как заблестели глаза... И не смог противиться:
— Если Наири потерпит, я все устрою. Но сначала надо добраться до Храма.
— Опять обманешь, — вздохнула Анна и погладила себя по начавшему округляться животу.
У каменных врат всадники спешились. Только члены семьи Наири смели проехать в них на лошади или в паланкине. Все остальные, даже король, шли пешком.
Часть сопровождающих осталась снаружи — им предстояло войти в Храм Неба и Облаков через другое ворота, более скромные. Паланкин же поплыл дальше, словно на волнах покачиваясь на плечах носильщиков. Анна прикрыла глаза, надеясь, что скоро окажется в своей спальне, одна... И сможет отдохнуть. Эйр опять убежит, чтобы вернуться поздно вечером. А до тех пор...
— Наири...
Эйр протягивал руку, приглашая выйти. Анна с удовольствием размяла затекшие ноги и огляделась.
Лартих и Кхемара спускались с лестницы — они не смели встретить Наири на вершине. Одежды обоих едва гнулись от золотого шитья, но и король, и королева сумели опуститься на колени. Кхемаре для этого понадобилась помощь двух служанок — к церемониальному наряду королевы прилагалось большое количество тяжелых украшений. Золотой, усыпанный бриллиантами и сапфирами пояс на талии самой Анны казался легкой безделушкой по сравнению с ожерельями, браслетами, а главное — с головным убором любимой жены короля. Высокая диадема напоминала шлем. Тонкие цепочки мпускались на плечи и спину, и каждая заканчивалась бубенчиком. Это добавляло шума и звона, но церемониал в Эстрайе возводился в ранг закона. У Анны спина заболела от одного вида королевы и она поспешила дать знак подняться:
— Я рада встрече!
— Мы благодарим Праматерь Лили да великий дар и за то, что путешествие Наири закончилось благополучно.
По правилам, после всего следовало омовение, в котором королева должна была принять участие в качестве Главной фрейлины, а король — стоять на страже, как обычный телохранитель. А затем всех ждал официальный обед. Но Кхемара решила нарушить традиции. Слишком хорошо она изучила характер Наири. Лартих, подозревающий, что Анна так и не простила того давнего насилия, тоже не стал злоупотреблять положением. Поэтому, принеся дары, королевская чета откланялась. Но прежде Наири пообещала, что сама явится во Дворец, чтобы благословить королевскую семью.