— Она уже тренировалась раньше, а я только ощущать начала, что это, и какое оно.
Напор Майи и поднявшийся галдеж заставили Антонину уступить. Я очутился в новых тисках — смелых, решительных, восторженных. Курносый носик вздернулся к небесам, челюсть отвисла:
— Как мясо может стать каменным?!
— И таким большим? — добавочно принеслось от Клары.
— В обычном состоянии это мягкое пористое тельце, похожее на тряпочку. — Великие открытия совершались для учениц ровным монотонным голосом, поскольку ничего нового для мисс лектора здесь не происходило. — Сейчас весь организм гонит туда кровь, диаметр вырастает для прочности, длина — чтоб надежнее пристроить маленькие жизни.
— Получается, что чем длиннее, тем лучше? — стала что-то прикидывать в уме умненькая Амалия.
Ее чуткие пальцы перехватили меня у удрученно вздохнувшей Майи. Исследовательский интерес пересилил стыдливость, и обрамленное коротким каре лицо нависло над местом действия, едва не тычась носом. Так и до косоглазия недалеко.
— Насчет длины — глупости, опасное заблуждение, — отсекла Варвара неправильное направление мыслей. — Все организмы устроены по-своему. Кому-то необходимо одно, другим совершенно иное. Одним даже от нормальной длины может стать больно, другим любой не хватает. Каждому свое.
— А как узнать, что это — твое? — не выдержала спихнувшая Амалию Кристина.
Невесомая попка вспорхнула на освободившиеся колени, длинные завитки закрутились вокруг беззвучно вопившей жертвы. Откинув волосы, ладошка с невыразимой женственностью и лаской приняла в себя жуткий объект познания, и сразу — не жертва, а дар. Захотелось раствориться и не жить, стать чужой собственностью. А всего лишь — правильное прикосновение: нежно-жадное, легкое, как овевающее крыло мотылька, и полновесное, как материнские объятия.
— Пробовать, пробовать и еще раз пробовать, — поразила всех цинизмом совета Ярослава, придирчиво наблюдая из второго ряда за наивностью юности.
— Это правда?! — Пара десятков глаз дружно вскинулись на преподавательницу.
— Дурь и блажь, — отчеканила она. — Когда вы влюбляетесь в кого-то, Алла-всеблагая впередсмотрящая, да простит Она нас и примет, уже сделала за вас выбор и нашла самого нужного. Организмы влюбленных приспосабливаются и подстраиваются, ваши внутренние мышечные складки расправятся и растянутся до нужной длины — если по-настоящему полюбите. Просто доверьтесь чувствам.
— Это мне больше нравится. — Поблекшая было Любава осветилась изнутри.
Крепенькая, светленькая, эта царевна напоминала тюленя-альбиноса. Всклокоченные волосы превратили ее головку в спустившееся с небес солнышко, почти незаметную талию компенсировала распираемая мечтами о прекрасном грудная клетка, что наливалась взрослостью, как стакан газировкой. Нежность наполнения зашкаливала, заставляя забыть, что явленное глазам принадлежит сверстнице, а вовсе не женщине в годах, как легко можно подумать. Любава оттеснила Кристину и вскочила на меня с энергией, способной неделю питать светом небольшой индустриальный городок. Тугие помпончики подпрыгнули при резком приседании. Вместе со взглядом и ладонью с интересом сошлись на предмете изучения. Вторая ладонь накрыла готовые истерично хохотнуть губы: