— Кто здесь?
— Кто здесь….- отозвалось эхо, и следом мы услышали: — Я!
— Куропаткин, ты, что ли?
— Я. Я провалился, достаньте меня.
— Господи, зачем ты полез в яму? — осмелев, крикнула в дыру Алина.
— Я на гробик хотел посмотреть. Сама же говорила, Женщину в Красном похоронили под церковью.
— Ладно, чего зря болтать? Давайте извлекать Куропаткина из плена, — Штурм подошел к яме. — Веня, ты меня слышишь? Подойди сюда и дай руку.
— Не могу, я, когда падал, ногу вывихнул. Болит, не могу встать.
Штурм чертыхнулся, передал свою куртку Лизе и полез в дыру. Ничего не видя (внутри была кромешная темнота), мы, затаив дыхание, прислушивались к каждому звуку, который долетал к нам снизу. Сначала послышался жуткий грохот, очевидно, на пути Штурма возникло препятствие, потом до нас донесся его разъяренный голос. Он так четко сформулировал свою мысль, что лицо Лизы, девушки юной и неискушенной, залилось бордовой краской. А Богомолов, не вдаваясь в подробный перевод, кратко прокомментировал:
— Упал парень.
Вскоре над поверхностью земли показалась Венина голова, щедро присыпанная вековой пылью и паутиной. Но в целом Куропаткин испуганным не выглядел. Он счастливо улыбался и радовался ласковым лучам осеннего солнца:
— Хорошо-то как здесь!
— Ну, нашел гробик? — первое, что спросили мы.
— Нет, там одни камни и мусор, — разочаровано ответил Куропаткин.
— Ты давай, вылезай, археолог долбанный. Гробик ему захотелось посмотреть, — послышался снизу голос Штурма. Веня ойкнул, и, получив пинок от Ивана, не дожидаясь вторичного приглашения, поторопился вылезти.
Штурму досталось куда больше, чем Куропаткину. Падая, он умудрился порвать рубашку и изрядно поцарапать лицо. Увидев алую струйку, вытекающую из рассеченной брови, Лиза бросилась стирать кровь и грязь с лица героя.
— Ой, Иван, как же вас так угораздило? — причитала Марфина, касаясь платком кровоточащей брови. Ее белый накрахмаленный платок в одно мгновение превратился в грязную тряпочку.
— Ничего страшного, бывало и похуже, — скромно ответил Штурм, слегка морщась от боли.
У Вени оказалось сильное растяжение связок. Саша туго перевязал голень и предупредил, что лучше неделю на больную ногу вообще не наступать. Пришлось Зорькину и Богомолову хватать Куропаткина под руки и так с ним идти в гостиницу, а Зуеву с Мафусаилом бежать в местную аптеку за эластичными бинтами и костылем. Пока мы не спеша, ковыляли по дороге, Антон успел смотаться туда и обратно и перед гостиницей вручить Вене костыль. Теперь наш пострадавший мог самостоятельно прыгать на одной ноге, не обременяя своей персоной Богомолова и Зорькина.