Степа отворила тяжелую дверь и смело вошла внутрь. На ее пути стоял турникет и будочка вахтера, внутри которой восседал седовласый дедок. Казалось, дед-вахтер был занят исключительно своим делом — он аппетитно прихлебывал горячий чай из красной кружки. Степа, с самого утра мокнущая под дождем, подумала, что и сама бы не отказалась от сладкого чая или кофе, такого горячего, который бы смог согреть ее оледеневшие внутренности. Сглотнув слюну, она кивнула деду, мол, свои, и с наглым выражением лица попыталась пройти сквозь турникет.
Не тут-то было! Степа толкнула вертушку, но та не повернулась ни на сантиметр. Толкнула сильнее — результата не последовало. Увы, отечественную науку оберегали так, как еще недавно охраняли Мавзолей. Обойти, пролезть снизу или перепрыгнуть сверху допотопный турникет не представлялось возможным. Она на секунду замерла в нерешительности, что же ей делать дальше?
Дед отвлекся от чая и с интересом наблюдал за Степиными мытарствами. Тогда она сделала два шага назад и предприняла третью попытку попасть за ограждение — с разгона направилась к вертушке. Продрогшая рука промахнулась мимо поручня, Степа больно ударилась животом о металлическую конструкцию, по инерции ее корпус занесло вперед, и она, проделав пируэт через голову, очутилась на территории закрытого научного заведения. Парик, слетев с головы, шлепнулся рядом.
Первой ее мыслью было: «Удалось!». Однако Степа рано радовалась. Она хотела сесть, но резкая боль в боку не дала ей подняться, болело так сильно, что слезы непроизвольно брызнули фонтаном из глаз.
— Сидеть! Кто такие? Куда идем? — спросил дед, не поленившись выйти из будки. Он ждал ответа, склонившись над распластанной на полу Степой.
А она, молча глотала слезы, и не могла сказать ни слова. Рука ее потянулась к парику, нашла и вернула на место. Парик сидел на голове криво, как шапка на новобранце, только этого Степа видеть никак не могла — зеркало было далеко, а чтобы в него посмотреть, надо было для начала встать с пола.
Дед хотел вызвать охрану, но, увидев, как женщина натуральным образом обливается слезами, как косметика ручьями стекает с ее лица, решил с охранной повременить.
— Ты куда шла? — жалостливо спросил он.
— Я в отдел кадров, — ответила Степа первое, что пришло на ум.
— Кадры в другом корпусе. Ты кто?
— Я эта… журналист, пишу об ученых. Этих … как их? — растеряно моргала Степа, продолжая лежать на полу. — О физиках!
— Понимаю, — дед помог Степе сесть. — Ну и пиши на здоровье. Чего на турникете кувыркаться? Я гляжу, тебе совсем плохо. Давай «скорую» вызову?