— Они разговорились?
— Василиск поплыл сразу, стоило только на раны надавить. Поляк оказался тёртый калач, но «волшебный укольчик» от господина Франка кому угодно язык развяжет. Так что у нас есть весь расклад от них по загадочному «Йозефу», Вам предстоит его вычислить и арестовать... Кстати, будете снова работать вместе: для Михаила у меня особое задание, но Вы, Андрей, будете для него связным и информатором, чего раскопаете из материалов допросов.
Шлаевский вопросительно посмотрел на своего начальника. Тот глубоко затянулся и продолжил:
— Я сразу прикинул, что как-то подозрительно сработала чуйка у Василиска. Не мог он так вовремя сбежать с явки, кто-то предупредил. Набросал списочек с утра, кто был в курсе. А потом, гхм, внезапное проявление чувств от моей прекрасной супруги задержало меня на какое-то время да спасло мне и вам жизнь...
— Постойте. Вы хотите сказать...
— Да, чёрт побери, Шлаевский! У нас завелась «крыса». Курва настучала Василиску об облаве, а потом сбежавший агент подготовил на меня засаду. В РКУ знали, что я еду в «Катуаръ», так что те бандиты, кого согнали со всей Москвы дырявить стены сторожки, должны были послужить одной цели — убийству главы контрразведки. Только случайность спасла меня и вас.
Михаил взялся за лоб и присвистнул:
— Ну дела... И что Вы собираетесь делать?
— Я? Сидеть в кабинете, благо, дверь бронированная, навещать по ночам семью, меняя маршруты да камуфляж, и ныть в управлении, что мой секретарь тяжело ранен и вот уже третью неделю в госпитале. А вы тем временем посмотрите на весь состав РКУ, кто был в курсе обеих операций, свежим взглядом, найдёте подозрительных и возьмёте в разработку. Вы — отсюда и с улицы, майор — Ваши глаза и уши в здании службы, ему как раз надо будет везде погоны засветить и бумажки оформить. Надеюсь, в течение недели-другой прищучим скотину и выясним, кто и как его завербовал. Но я практически уверен, что и тут всплывёт наш славный «Йозеф», курва его мать.
Полковник поднялся с кровати, пригасил окурок об подоконник и выкинул в ведро с мусором. Похлопал по спине Полевого, помог ему забрать коробку с марципаном, сам подхватил коньяк. Поймал на себе укоризненный взгляд Шлаевского:
— Коньяк могли бы и оставить, его как бы мне подарили.
— А Вам пить надо меньше, младший лейтенант. За время моего отсутствия таинственным образом исчезла треть бутылки «Карса». На Андрея грешить не могу, он у нас только к сладкому неровно дышит.
— Кто бы говорил...
Рихтер вскинул бровь:
— На что это Вы намекаете, Шлаевский?
— Да так, ни на что. Пустые бутылки, очевидно, появляются в кабинете, как Вы изволили выразиться, «таинственным образом».