— Ровный, но слабый.
Кен со стоном открыл глаза.
— Не заставляй Кои трогать Черную Жемчужину! Бен, она не готова.
— Поздно, — сказал Кваскви. Кен попытался сесть и застонал, сжимал запястья Бен.
— Что случилось? — осведомилась бен.
— Баку не смогла справиться с Жемчужиной. Древняя сломала Вестнику ноги, — сказал Пон-сума. — Нужно доставить его к Мидори.
— Я пригоню машину, — сказал Мурасэ и быстро побежал к полю.
— Кои? — глаза Кена были открытыми, но он был в смятении. Я опустилась с другой стороны от него.
— Я тут. Все хорошо, — я потянулась к нему, чтобы ощутить, что он реален, чтобы успокоить себя, что он дышал.
— Я нашел тебя.
— Да, — сказала я.
— Прости. У меня глупая сестра.
— Да.
— Дикая, — сказал Кваскви. Он вытянул руку и прижался головой к изгибу локтя другой руки. Дэббинг? Серьезно?
— Эй! — возмутилась Бен.
Я пронзила ее недовольным взглядом в стиле Марлин Пирс.
— Ты нас похитила.
— И все же!
Машина подпрыгивала на траве, обогнула знак «стоп» у белой ограды. Пон-сума и Мурасэ прибежали с одеялом вместо носилок. Кен сжал мой рукав.
— Она останется со мной.
— Мы все едем в одно место, — сказал Мурасэ. Мы устроили Кена на одеяле и донесли до заднего сидения машины. Я неловко втиснулась туда, голова Кена была на моих коленях. Пон-сума и Мурасэ отправились на сидения впереди.
— А я? — сказала Бен.
— Катись в ад, — сказал Кен таким голосом, словно проглотил камни.
Мурасэ опустил окно.
— Встреча в музее.
Бен посмотрела на Кваскви. Тот улыбнулся в своем стиле и помахал руками как крыльями.
— У меня все продумано.
— Вперед! — сказала я. Мы поехали, оставив Кваскви и Бен смотреть на нас. Я хотела спросить у Кена, нашел ли он мое послание на банке, как он добрался до меня и почему не сказал о Черной Жемчужине, но ему было больно, и этот разговор не нужно было слышать всем. Пон-сума и Мурасэ говорили на английском, так что у нас не было личного языка. Всю жизнь я могла говорить о тайнах с Марлин и папой на японском. И слова подступали к горлу.
— Ты в порядке? — лицо Кена выглядело непривычно на моих коленях.
— Это было как с Буревестником, — сказала я. — Я не могла вырваться. Но твой лес помог остановиться, отогнать сны Черной Жемчужины от моей сути… — я замолкла, заметив глаза Пон-сумы в зеркале заднего вида.
Кен медленно моргнул, и сила пропала с его лица, словно он сдался тревоге. Он был ослабшим, открытым.
— Не так все должно быть. Я знал, что ты сильная, — прошептал он. — Твоя способность забирать силу у бодрствующего была для меня неожиданностью. Так сильно, так быстро. Но ты в порядке. Ты вернулась.