Мне было не по себе от роли, которую мне навязывало Зеркало. Я отодвинулась от стола туда, где Пон-сума и Кваскви бросили Кена на горе подушек. Он тихо лежал там. Я думала, что он спал, его грудь медленно поднималась, ноги казались толстыми из-за наложенных шин под одеялом. Я закрыла рукавом кардигана ладонь и прижала к его лбу, радуясь, когда не ощутила лихорадку. Глаза Кена открылись.
— Не надо, — сказал он, когда я убрала руку. — Ты так хорошо пахнешь, — он точно был в бреду. От меня должно было пахнуть как от потных носков. Я была голодной, ужасно устала, перед глазами вся рябило. Но Кен поймал мою ладонь, опустил ее на свое сердце, успокоено вздохнул и закрыл глаза.
— Зачем ты привел меня сюда? — тихо спросила я.
Его глаза остались закрытыми. Губы Кена — пухлая нижняя стала еще больше после побоев — были задумчиво сжаты.
— Чтобы все исправить. Ради твоего отца. И чтобы ты научилась быть баку.
От лекарств Мидори его защита пропала. Могла ли я воспользоваться этим и докопаться до правды? Я подумала, как он выдал мое имя Совету, и каким сдержанным был с прибытия в Японию.
Плевать. Я ни в чем не была уверена, и пока только Кваскви точно был в команде Америки. Мне нужны были все преимущества.
— Нет, Кен, это не так, — тихо сказала я, убирая со лба пряди густых и немного вьющихся волос, которые он обычно укладывал шипами на макушке. Я бы не смогла так сделать, будь он не в таком состоянии. И дело было не только в том, что я была не такой уж романтичной, но и это было бы открытым признанием, как сильно мне нравятся прикосновения Кена. — Потому что Совет тебе так сказал?
— Совет не знает о тебе, — Кен явно был не в реальности. Теперь уже Совет точно знал обо мне.
— Почему ты не привез только папу? Зачем взял сюда меня?
Кен отвернул голову от меня, почти отпустил мою ладонь. Он засыпал.
— Потому что, — сказал он на едва слышном английском, — я не могу тебя отпустить. Ты можешь все сделать лучше, — он обмяк, и что-то выпало из его другой ладони. Кусочек бумаги. Белая гора с криво нарисованной рыбой и словом Хераи. Кен нашел мою дурацкую подсказку и принес сюда.
Блин. Я подавила поток спутанных слов, подступающий к пересохшему горлу. Этот парень! Его грудь была теплой под моей ладонью, и хоть меня уже не удерживали там сильные пальцы, мощь этого признания была стальными оковами.
Я точно не была наивной девушкой с блестящими глазами. Неприспособленная, порой с паранойей, но и до боли неуверенная в себе. Побочный эффект роста без защиты от других людей, вторгающихся в мои сны. Я отдалилась ото всех, кроме Марлин и мамы, но я знала, как выглядит нормальное. Эта изоляция была фатальной ошибкой — любой, кто пробирался мимо моей защиты, становился ужасно важным.