— Встаем лагерем! Утром снимем ладью и продолжим путь! — отдал я громко приказ, а тихо добавил сотнику. — Следить за шпионом.
Вскоре все разбрелись по берегу, разжигая костры и готовя ужин. Караулы и секреты были расставлены, так что неожиданного нападения я не ожидал.
Отдыхая в шатре захваченного у одного из беков, я ждал сообщения от своих наблюдателей. И вот оно:
— Боярин! Принимай крысу! — воины ввели туго связанного сотника со второй ладьи. — Фонарем подавал сигнал из кустов, тут его и повязали! — он подал мне самодельный фонарь из промасленной бумаги, внутри которого горела свеча.
— Говори! — я взял сотника за ворот и притянул к себе.
Глаза мои были бешеные от злости, губы скривила злоба, зубы оскалились, и тогда он «запел»:
— Не убивай меня, боярин! Не со злобы я! Сальские направили меня, чтобы ослабить царя Ивана Васильевича! Чтобы войско было разбито, а все оружие досталось им. Должен им я много, вот и пришлось под их дудку плясать! — тут вдруг что-то тихо прошелестело, и в глазу у сотника закачалась татарская стрела с тройным оперением. (Русские стрелы были с двойным оперением, а татарские с тройным) Откуда она прилетела, можно было гадать, но то, что за нами следят, я не сомневался.
И тут в голове у меня загремел взволнованный голос «Хранителя»: «Ложись!!!». Я рухнул рядом с трупом сотника, и тут же стрела с глухим стуком поразила стоящего за мной воина. Тот недоуменно посмотрел на торчащую из плеча стрелу и начал медленно оседать на землю.
— Ложитесь! — крикнул я остальным воинам. Все тут же рухнули на песок, так как на фоне реки представляли отличную мишень. — Двое к пулемету! Прикройте ребят, а ты — обратился я к сотнику, лежащему рядом со мной. — бери своих и прочеши окрестности, да, и найди мне тех караульных, что прозевали врага!
— Сотня, к бою! — вскочил он, но тут же снова упал, так как над ухом прошелестела стрела и воткнулась в бок ладьи.
Тут же застучал пулемет, сшибая пулями ветки кустарника. Переждав, пока закончится лента и смолкнет стрельба, воины поднялись и цепью двинулись к кустарнику. Я же попросил перенести раненого на мою ладью, там у меня была небольшая «каюта», где я мог осмотреть рану. Мои добровольные лекари уже подготовили инструменты, зажгли керосиновую лампу и разложили бинты, тампоны, спирт для обработки. Обломив древко у стрелы, сняли кольчугу и рубаху, обнажив торс. Прощупал пальцами вокруг раны, похоже, придется вырезать наконечник, так просто его не вытащить.
— Готовьте эфир! Данила, приготовь шприц с новокаином, будем резать! — раскладывая инструменты на столике, покрытом стерильной салфеткой, приказывал я.