— Кто он? Как выглядит? Что говорил дословно?
— Ты слишком нетерпелив, от того, что молод! Тебе легко все достается, и поэтому хочется все и сразу! А я и так тебе много сказал! Дальше думай сам! — и он с силой откинулся головой об острый угол стола, рассекая затылок, куда вмялась древесина вперемешку с костями черепа и мозгами.
Силен мужик! Я бы так не сумел! Но все же он дал направление, или же наоборот, сделал раскол в ближайшем окружении царя. Нет, все ж он, думаю, сказал правду, так как они знали и ждали именно нас. Как он быстро мог узнать? Голуби!!! Но у кого? Навряд ли у шпиона, наверняка у связного! Даже у нескольких, так как мы останавливались у нескольких деревень. Значит, надо искать! Искать, кто мог хоть на минуту исчезнуть с глаз остальных, кто заходил в кусты отливать и так далее! Кто, кто, и еще раз кто! Знать могли о маршруте только сотники и выше, да и кормчие, но он сказал, что это боярин! Боярином он мог и представиться! Хотя… Что он выигрывает? Допустим, захват добычи, татарам этого хватит! Остается оружие, а татарам просто незнакомое для них оружие неинтересно, и поэтому он остается один владельцем всего оружия, а это власть! А где власть, там и деньги, и слава! Значит, остается только одно — следить. Вызвал своих людей на стоянке со всех ладий, и рассказал, что у нас завелась крыса. Кто-то сдает весь наш маршрут, и поэтому, кто заметит что-то непонятное, не ординарное, тут же ко мне. Особенно, если это происходит от боярина, сотника или кормчего.
И вот через сутки, проплывая очередную деревню, мне доложили, что сотник со второй ладьи встал на нос и стал всматриваться, положив руку козырьком, в сторону деревни. Как только ее прошли, спустился обратно.
— И как часто он это делает? — спросил я агента.
— Да перед каждой деревней, которые мы проплывали!
— А он отлучается на привалах? — спросил я, ощущая нутром, что добыча — вот она! Как ощущает охотничья собака, что утка рядом, и она становится в стойку.
— Да как все, причалили и по кустам, кто отливать, кто «по-большому».
— А как он воевал? Храбро, али «в кустах» отсиживался?
— Да нет! Мужик нормальный, да и не было нынче стрельбы! Вот только раз и положили ребят у деревни в засаде! А так разве что шальная стрела прилетит.
— Молодец! Об нашем разговоре — молчок! Продолжай за ним наблюдать! Кто с ним общается? С кем он общается? — проинструктировал его я.
Сам же тут же встретился со своими ближайшими помощниками и рассказал о разговоре с агентом. Надо было сообщить Ивану Михайловичу. Приказав спустить лодку с небольшим мотором «Буран», я и мой неразлучный стрелок со своим «МГ-34» направились к последней лодке, где находился Хворостинин Иван Михайлович. Причалив, я поднялся на ладью и рассказал ему о всех подозрениях и отчете агента. Решили брать наверняка, в противном случае он отопрется. Проехав, я предупредил всех сотников на ладьях об операции, кроме второй. Я не знал, сколько вовлечено людей в заговор, поэтому боялся утечки информации. Минуя очередную деревню, вторая ладья села на мель. Хотя она и шла за мной, но вдруг неожиданно ушла к берегу, где и зарылась носом в песчаную банку. Заглушив мотор, я по течению скатился ко второй ладье, где снова включив мотор, пристали к берегу. Остальные ладьи стали приставать к берегу ниже нас. Воины со второй ладьи спустились в июльскую воду и пытались снять судно с мели, но она зарылась носом в песчаную банку, и выдернуть ее можно было только за корму.