Возвращаюсь в свою комнату, закрываю дверь, выключаю свет и иду к кровати. И когда уже наполовину пересекла комнату, снова слышу шаги. Но сейчас они внутри комнаты. Они кажутся так близко позади меня, что я не могу избавиться от ощущения, словно в любой момент ледяная рука протянется ко мне и сожмет пальцы на моей шеи. Я бросаюсь к прикроватной лампе, включаю и оглядываюсь вокруг, но, конечно же, никого нет. Ни одно привидение не тянется ко мне. Все по-прежнему. За исключением внутреннего беспокойства. Каждая клеточка моего тела находится в состоянии повышенной готовности.
Сердце бешено колотится в груди. Оно стучит так сильно, что Алекс, должен слышать его стук сквозь стены. Я смотрю на его дверь. Там ни звука или света, идущего из-под двери. Я пытаюсь успокоить себя, говоря, что это все нелепо. Мне не нужно, чтобы он меня успокаивал. Я в порядке. Я — крепкий орешек. Просто позволила глупой истории Ледяных Сестер проникнуть к себе в мысли и воображаю всякую ерунду.
Нет, мне ничего не казалось. Я не придумывала себе шагов за дверью, царапающих гвоздей по стенам. Я не сумасшедшая. Возможно, это просто шум, который свойственен старым домам. Я слышала об этом, но никогда раньше не жила в таком старом доме. Возможно, это трубы или скрипящие половицы пола, когда дом остывает или что-то еще. Моя бабушка называла эти звуки — звуками оседания старого дома. Она знала, о чем говорила. В молодости она работала горничной в старинном величественном особняке.
Я снова ложусь в постель и натягиваю на себя одеяло. Тело холодное, я замерзла. Я лежу с широко открытыми глазами, прислушиваясь. Наконец, когда устанавливается тишина, я выключаю свет и закрываю глаза. Ни звука. Возможно, я все-таки себе все это представила. Я уже на три четверти погружаюсь в сон, когда слышу детский плач.
Плачет ребенок? Что за чертовщина?
У Петры есть ребенок? Может, очень богатые люди не приносят своих детей на ужин, но наверняка кто-нибудь упомянул бы об этом, если бы у нее был ребенок. Снова раздается плач, тихий скулящий звук, и я вдруг понимаю, что он доносится из ванной.
Теперь я понимаю, что это не мое воображение. В моей ванной не может быть никакого ребенка. И призрак сумасшедшей старухи не стал бы рыдать, как ребенок.
Я включаю свет и вскакиваю с кровати. Бросаюсь в ванную, конечно же, там никого нет. Я оглядываюсь вокруг. Скорее всего это ветер, завывает в трубах. Иногда ветер похож на вой волка. Насколько мне известно, завывание ветра в трубах никогда не похоже на плач ребенка. Я хожу в туалет и спускаю воду. Звук льющейся воды успокаивает. Все дело в трубах. Конечно, все дело в трубах.