- Спасибо тебе. Я в долгу не останусь.
- Я тебе в долг не давал. Так что не беспокойся. И мы ведь обо всем договорились, не будем снова...
- Не будем, - согласился Ардай. - А я только на день сюда. Завтра должен явиться в школу. Отец уже все устроил.
- Завидую, - вздохнул Крей. - Правда, завидую. Я бы тоже хотел. Чтобы уехать в Ит, служить в гвардии. Мир ведь большой, вот бы взглянуть на него.
- Так давай через год уедем вместе? Может, твой отец согласится?
Крей невесело улыбнулся.
- В гвардию меня не возьмут. А мельники, наверное, там и свои есть, - он встал. - Прости, работы полно, ты же видишь.
Помедлив, добавил:
- Я подумаю. Хотя - предсказание ведьмы помнишь? Я женюсь, заведу детей и поставлю еще мельницу.
- И разбогатеешь, - подсказал Ардай.
- Вот-вот, - и Крей заулыбался, как будто услышал что-то очень забавное. - Может, я потом вернусь сюда, женюсь, разбогатею. И не беспокойся ты - мне чужого не надо. Все, бывай!
И он ушел.
Даже странно, какой другой показалась Ардаю родная Варга в это возвращение домой. Предчувствие, что ли? Предчувствие расставания, оно меняло обыденность, известную до мелочей, делало ее немножко другой. Точнее, заставляло видеть в подробностях, до самого донышка, то, что от привычного взгляда ускользало...
Ерунда, конечно. Он ведь уедет, чтобы вернуться. И потом, не завтра уедет, а когда еще! А вернется - через год, всего лишь. Или раньше. В нарядной форме гвардейца.
Все равно, год - это только год. Так почему же щемит в груди, почему хочется погладить замшелую кладку старого дедовского дома? Облазить всю рушью башню? Перебрать - невиданное дело! - старый хлам, сваленный в его каморке на чердаке? И долго смотреть на кутерьму, устроенную воробьями из-за брошенных кухаркой крошек?
И что-то хотелось сказать матери. Что-то хорошее, может быть важное. Вот только что?.. У нее весь день такие глаза были - вот-вот заплачет. Скорее всего, и плакала, когда никто не видел. И зачем она так? Они разговаривали, конечно. О всякой ерунде.
Еще нужно было перекатать на Баке сестренок. Обычно им долго приходилось его упрашивать, а тут сам вызвался. Покружить по двору, взяв за руки, Дину, самую младшую, чтоб смеялась - ей это нравилось. А потом и среднюю, Вайну - чтобы не завидовала...
Но ведь день - всего один. Он получился длинный, и все равно пролетел быстро.
Поздно вечером они остались с отцом наедине возле горящего камина. Гай Эстерел, развалясь в кресле, медленно прихлебывал пряное подогретое пиво и смотрел на огонь, а из открытого окна, с реки, тянуло ночной прохладой и доносился заунывный крик птицы корьи.