Привлеченный шумом, гвардеец не стал подниматься на крыльцо подниматься не стал, а обогнул дом и остолбенел.
За домом стоял уже знакомый возок, запряженный гнедой кобылой, а Петр и Степан выгружали из него сундуки.
— Петр! Ты что здесь делаешь? — изумился преображенец.
— Дык это, — тот на секунду отпустил кожаную петлю-ручку, чтобы почесать затылок, Степан неодобрительно запыхтел. — Настасья Платоновна переезжать изволила!
— Переезжать? — ошеломленно переспросил Белов. — Куда переезжать?
— Анна Михайловна ее вроде бы пригласила здесь пожить, — мужик вновь оглянулся на денщика Бутурлина, словно прося, чтобы тот подтвердил.
Степан важно кивнул. Григорий нахмурился еще больше. Все это не укладывалось в голове. С чего бы жене Александра Борисовича приглашать совершенно незнакомую ранее девицу жить в доме, еще и в такое время.
— Так вы сами у нее спросите, — спохватился Петр, — Она ж в доме!
— Кто?
— Хозяйка моя. Настасья Платоновна.
— Ясно, — Белов стремительно направился в дом с черного хода.
— Григорий Петрович, вы куда? Дамы в доме, нельзя ж без докладу то! — остановил его Степан. — Еще и с заднего двора.
Гвардеец скрипнул зубами.
— Так доложи! Бегом!
— Слушаюсь, барин, — денщик почти радостно опустил сундук и вбежал по ступеням. Хлопнула дверь.
Белов вновь обогнул дом и остался стоять на крыльце, хмуро глядя на по сторонам. Любопытствующий Петр то и дело высовывался и-з-за угла, делая вид, что присматривает за лошадью, так и норовившей удрать вместе с возком в поросший травой сад.
Григорий уже собирался отбросить гордость и хорошенько расспросить Настиного мужика, предварительно для острастки встряхнув, когда Степан вновь возник в дверях.
— Анна Михайловна принять изволят! — громко возвестил он.
Белов поморщился, демонстративно засунул палец в ухо, делая вид, что слуга его оглушил, после чего стремительно зашел внутрь.
Анна Михайловна была в зале. Вместе с Настей она сидела за огромными пяльцами, на которые было натянуто чистое полотно.
— Здесь мы золото пустим, а здесь — жемчугом мелким расшить можно… — при виде Григория старая ведьма поднялась, — Гришенька, голубчик! А мы с Настей пелену для иконы вышивать собрались. В благодарность за спасение мужа моего.
— Вижу, — почтительно поцеловав протянутую руку, Белов бросил пристальный взгляд на невесту.
Та слегка смутилась, беспомощно взмахнула ресницами и тоже встала.
— Какими судьбами здесь, Григорий Петрович? — спросила девушка, протягивая руку для приветственного поцелуя.
— Пришел справиться о здоровье Александра Борисовича, — гвардеец вопросительно посмотрел на жену командира, та кивнула.