— У меня отец в остроге, не с той компанией в карты играл, его и взяли… я за него просить хотела… государыне в ноги кинулась… вот она и осерчала.
— А Григорий при чем? — поинтересовался Бутурлин.
— Он меня Марфе Симоновне представил.
— Так и Марфе попало?! — почти радостно воскликнула Анна Михайловна.
Ведьма не смогла скрыть довольную улыбку. Муж с усмешкой посмотрел на нее.
— Аннушка, будет тебе, — он накрыл своей ладонью ладонь жены. — Стоит ли вспоминать давнее соперничество?
— Помилуй, Саша, какое соперничество? — Анна Михайловна кокетливо опустила ресницы. — Я и забыла уже!
Насте вдруг до боли захотелось, чтобы ее семейная жизнь была похожа на жизнь Бутурлиных. Но тут же вспомнилось, как Григорий умчался днем куда-то с колокольчиками в руке. Девушка невольно вздохнула.
— Забыла она, как же! — с усмешкой проворчал Александр Борисович. — Твоя злопамятность, душа моя мне известна!
Бутурлина улыбнулась, одарила мужа лукавым взглядом и вновь повернулась к гостье.
— Настенька, ты, верно, уже сто раз пожалела, что у нас остановилась, но что поделать? У Александра Борисовича совершенно несносный характер, — она произнесла это так, что стало понятно: характером мужа Бутурлина гордиться.
— Ну что вы, Анна Михайловна, — почти искренне заверила девушка хозяйку дома. — У вас здесь… — она посмотрела по сторонам, стараясь не замечать пыльную паутину в углу комнаты и решительно закончила, — уютно.
— Не стоит льстить. — отмахнулась Бутурлина, — Этот дом — логово старого волка и уюта здесь быть не может.
— Ну, душа моя, коли ты явилась, так уют непременно будет! — отозвался муж, допивая чай.
Александр Борисович отставил чашку и вновь взглянул на Настю.
— Да уж, наворотили вы с Григорием дел!
Девушка покаянно опустила голову.
— Моя вина это. Я… я чары на нем применила, что б провел… а вот оно как вышло…
— Чары? — почти весело протянула Анна Михайловна, чуть сильнее сжимая плечо мужа, чтобы тот молчал. — Очаровала, значит…
Бутурлин только усмехнулся и тяжело встал.
— Ладно, вы уж о женских чарах без меня болтайте.
Анна Михайловна с тревогой проследила за мужем, медленно направляющимся к себе, и обернулась к Насте лишь когда услышала, как хлопнула дверь в спальню, а потом раздался голос Александра Борисовича, звавшего денщика.
— Вот так всю жизнь, Настенька, — устало вздохнула ведьма. — Сколько не говорю: побереги себя, Александр Борисович лишь рукой машет. Одно слово — преображенец. Все они такие…
— Какие? — не выдержала Настя.
Бутурлина едва заметно улыбнулась.
— Долг превыше всего ставят. И Гриша твой такой же…