В той лесной чаще меня и отыскала самка волколота с тремя волчатами. Я запросто могла стать их обедом, если бы не Черныш. Вот тогда-то он меня и выбрал, встав на защиту. В ту пору Черныш был ещё настолько мал, что даже не умел рычать, но самка почему-то отступила, уведя с собой двоих оставшихся. Проплутав весь день, таская в охапке щенка, я совсем выбилась из сил и залезла под корни огромного дерева, когда наступили сумерки. Там нас и нашёл отец.
— Вот так история, — выдохнула Такана, дослушав рассказ. — Подожди, но если ты помнишь такие подробности, значит, память к тебе вернулась?
— Не совсем, пока только это и вспомнила, — отрицательно покачала головой, — но хотя бы что-то.
За беседой мы не заметили, как вышли к рыночной площади. Время было послеобеденное, поэтому людей здесь оказалось не так много. Проходя мимо лотков, я увидела принадлежности для письма, но Такане так хотелось скорее добраться до вожделенной лавки, что подхватив под руку, она потащила меня прочь.
— Наберём этой мелочи на обратном пути, а то все лучшие платья раскупят без нас, — объяснила она свой поступок.
— Как скажешь, — не стала отвлекать подругу от намеченной цели, дабы не испортить настроение.
Подойдя к лавке, я приказала Чернышу оставаться снаружи, чтобы не было возмущений со стороны других покупателей. Обиженно отвернув от меня морду, он лёг в тени.
— И что за мода такая у всех представителей мужского пола всё время на что-то обижаться? — проворчала я, входя следом за Таканой в прохладное помещение заставленное вешалками с женскими костюмами и платьями.
— Ты у меня спрашиваешь, или просто рассуждаешь вслух? — откликнулась Тана, жадным взглядом окидывая вещи.
— Просто рассуждаю, — вздохнула я, улыбнувшись.
У прилавка стояла пожелая женщина в строгом бархатном платье цвета спелой вишни.
— Добрый день, юные леди, — поприветствовала она. — Могу ли я чем-то вам помочь.
— О да, — восторженно ответила подруга, — мы желаем всё самое лучшее, что есть в вашей лавке.
— Замечательно, — откликнулась хозяйка, — тогда, пожалуй, начнём…
Договорить ей не дали. Дверь распахнулась, являя нашим взглядам двух девушек. По заострённым кончикам ушей, стало понятно, что это эльфийки.
— Мерзкий городишко, — промолвила одна из них, звенящим от ярости голосом, — и что он здесь забыл?
— Перестань, Энриэлия, — попыталась успокоить её вторая, — давай не здесь.
— Где хочу, там и говорю, — фыркнула она, — и плевать я хотела на этих никчёмных человечек. Уверена, что зря только пришли в эту дурацкую лавку.
— Да что с тобой, в самом деле? — одёрнула та.