Они нашли лагерь тихим, пустым и разграбленным, а костры погасшими. Все замерли на краю лагеря, не смея двинуться дальше, и только капитан, а за ним Платон прошли по лагерю к его другому краю, издали различив там лежащих людей.
Первым капитан увидел на земле тело маленькой девочки, той, что таращила на него чёрные глазки, сидя непоседливо на руках матери в их последний мирный день. Он заметил его первым только потому, что это мёртвое тело было крохотным и оттого странным, и капитан первые секунды не мог понять, что это. У девочки была сломана шейка, и её многочисленные заплетённые в узел косички торчали под страшным, неестественным углом к телу.
Рядом с нею лежала старая мёртвая женщина с тёмными ввалившимися щеками и с открытыми глазами, выражавшими такое глубокое страдание, что капитан, мельком взглянув на её развороченный копьём живот, быстро отвернулся и отступил, ощутив вдруг безмерную усталость. Он почувствовал, как постарел сразу на пару лет.
И только потом, обернувшись с каким-то недоумением снова, он увидел на земле мать девочки и склонился над ней. У этой беременной туземки была прострелена голова: её длинные заплетённые волосы были подпалены на лбу, а чёрные глаза смотрели на капитана с таким укором, словно это он был во всём виноват… «Снова выстрел в упор», – подумал капитан, разглядывая чёрные крапинки пороха на теперь уже бледной коже женщины. Кто-то здесь очень любит стрелять людей с близкой дистанции… Нравится кому-то подойти, приставить пистолет к голове и, заглянув в лицо жертвы, увидеть бездонный ужас в её глазах. И спустить курок, и может быть, ещё и улыбаться при этом.
Живых людей в лагере не было, были только убитые – они с Платоном нашли ещё пять мёртвых тел. Видимо, напавшие на лагерь увели остальных мужчин, женщин и детей, а ещё вождя Нинббе с колдуном. Дон Родригу тоже исчез. Жуан с криком бегал по зарослям, разыскивая своего отца, но португальского аристократа нигде не было, ни живого, ни мёртвого. Ещё пропали вещи англичан, а главное, все медикаменты и боеприпасы. И скоро отряд опять построился в цепь и бросился по следам скрывшегося неприятеля. Двое туземцев остались в разгромленном лагере хоронить убитых.
Теперь первым бежал Жуан, терзаемый жаждой нагнать поскорее и отбить своего отца. За ним двигался капитан, Платон и все остальные. Они опять шли по лесу, но теперь уже по тропе, которую оставили воины-фульбе со своими пленниками. День неудержимо катился к вечеру.
Скоро капитан сказал Платону:
– Надо остановиться на ночлег. Скоро настанет ночь. Мы не сможем идти по лесу. Но противник, я думаю, тоже встанет лагерем на ночь.