Платон догнал Жуана и взял его за руку. Жуан нехотя остановился. Платон повторил ему слова капитана. Жуан стоял, опустив голову в землю. Потом он сказал по-английски, с надеждой глянув на капитана:
– Отец…
С видимым трудом подбирая непривычные слова, он добавил, размазывая слёзы по чёрному лицу:
– Он что-то придумать…
– Да… Дон Родригу что-нибудь придумает, – ответил ему капитан и устало скомандовал «привал».
****
Эта ночь в лесу наступила оглушающе быстро.
Не успело солнце упасть за деревья, как на смену ему уже выкатилась луна. Следом за притихшими птицами уснул ветер, а в просветах между чёрными кронами засверкали звёзды.
Мистер Трелони долго лежал без сна и в какой-то момент осторожно, с опаской, решил присмотреться к звёздам, и вдруг заметил движение небосвода – ночное африканское небо над ним быстро и неудержимо кружилось и неслось куда-то. Потом он увидел, как прямо на него падает звезда, и она становилась всё больше и больше, потом за ней покатилась вторая, потом третья, и они увеличивались и горели всё ярче, и он уже успел загадать три желания, когда понял, что это не звёзды, а жуки-светляки, которые подлетели к ближайшему кусту и сели на него.
Он чертыхнулся сквозь зубы, отвернулся от светляков с досады и, незаметно провалился в тяжёлый сон, словно кто-то невидимый быстро прикрыл ему глаза ладонью.
Разбудил его Платон. Мистер Трелони молча сел и огляделся: рассвет приближался, по лесу метались предрассветные тени.
– Скоро будет совсем светло, – чуть слышно сказал Платон и наклонился над спящим доктором, чтобы разбудить его.
Мистер Трелони поднялся на ноги. Пошатываясь со сна, как пьяный, он сделал пару шагов в сторону и отвернулся от всех к ближайшим кустам по надобности. Потом рядом с ним встал зевающий, ещё не проснувшийся доктор.
Скоро погасли утренние звёзды, и небо сделалось спокойное и чистое. В ещё сумрачном лесу стояла глубокая тишина. Отряд двигался сначала медленно, хотя путь, по которому воины-фульбе гнали своих пленных, читался очень хорошо, потом всё быстрее, но осторожно. Впереди отряда шёл Жуан. Он хоть и торопился, но ноги, обутые в сапоги, ставил чётко, опасаясь отравленных колышков. Следом за ним шёл капитан, впечатывая свои сапоги в мягкую землю. Так они прокладывали дорогу для почти босых пастухов-фульбе, следующих сзади.
Они шли цепью уже довольно долго через проход, прорубленный неприятелем в чаще из молодых деревьев, лиан и колючего кустарника. Солнце сюда совсем не пробивалось, и у всех перед глазами всё сливалось в густую зелёную массу, которая цеплялась за одежду колючками, стараясь задержать, ухватить и не пропустить.