Брандт всегда был константой в нашей жизни.
Он не испорченный, не подлый и не педофил.
Брандт должен был стать моим.
Наши отношения развивались все это время. Мы прошли путь от семьи к друзьям, а потом и любовникам. Все случилось так естественно, и я совсем не жалела о том, как развивались наши отношения. Хотя мне было обидно, что наша семья трещала по швам. И я ненавидела эту бесконечную боль в груди. Брандт не был дружком отца из полицейского участка. Я бы поняла его ярость, если бы все было так. Но ведь папа должен был знать, что Брандт любит меня и точно обо мне позаботится. Он должен был понять, что Брандт никогда не обидит меня.
Я смотрела в потолок своей спальни и беззвучно плакала, слезы катились по моим щекам, пока я сжимала розовое покрывало, купленное Брандтом пару лет назад, когда в комнату заглянул отец.
– Твой тренер звонила, – его тон был резким и раздраженным.
– Да?
– Она просила прийти на игру на следующей неделе, – он вошел в комнату и хмуро посмотрел на меня. Под глазами у папы залегли темные круги, и я готова была поклясться, что на его жестком лице появилось несколько морщинок, которых раньше не было. – Она сказала, что ты постоянно ошибаешься и очень рассеянна. Я не понимаю, ты ведь любишь чирлидинг.
С губ сорвался смешок, и я села на постели, поспешно вытирая слезы.
– Ты не понимаешь? – я шмыгнула носом и указала на отца пальцем. – Ты вышвырнул его, пап. Что тебе еще нужно понять?
Он зарычал и скрестил массивные руки на груди. Я не знала, пришел ли отец с работы или только туда собирался, но он был в форме.
– Это не я его вышвыривал, Кэлси, – я вздрогнула от его жесткого тона. – Он сам виноват, – папа запустил пальцы в свои волосы. – Этот ублюдок украл тебя у меня.
Когда его голос сорвался, я отвернулась, чтобы не разрыдаться.
– Милая, – начал папа, но я покачала головой.
– Просто уходи, пап. Ты уже сказал то, ради чего пришел. И мне все равно, что просит тренер. Мое сердце разбито. Я просто не могу радостно выступать. Мне не дано симулировать эмоции. Совершенно не дано, – мои рыдания отдались эхом в спальне. – Пожалуйста, просто оставь меня одну.
Папа подошел и поцеловал меня в макушку.
– Прости. Мне очень жаль, но как твой отец я буду защищать тебя, чего бы это ни стоило.
Как только он ушел, я упала на подушки и плакала до тех пор, пока не уснула.
Снова.
*****
Было уже темно, когда я проснулась от ужасающе прекрасного кошмара.
Брандт.
Который целовал меня, молил и любил.
Сон казался даже слишком правдоподобным. Слишком для моего бедного сердца.
– Пойдем со мной, – выдохнул он мне в губы. Его дыхание было горячим и таким реальным.