Были встречи, была радость и упоение от этих встреч. Томительный день ожидания, прерывающий их, казался вершиной душевных испытаний. И вот пришло испытание, в сравнении с чем те, предыдущие, кажутся невинной забавой. Для влюбленных во все времена самым страшным является разлука. И чем дольше она длится, тем невыносимей муки ожидания. Раньше девушке казалось, что она не сможет прожить без любимого ни единого дня, неделя казалась сроком, барьером, который она не сможет взять никогда. Скорее просто-напросто остановится сердце, а по-другому быть не может. Теперь же счет пошел на месяцы…
Это было что-то ужасное. Более черного периода в жизни еще не было. На склоне лет можно будет только укоризненно усмехнуться – мол, молодость-молодость, это лишь тебе свойственны столь сильные страсти. Но это, опять таки, трезво смотришь на прошлое в зрелом возрасте. Юность же – буря страстей, эмоций, пылких чувств, доходящих порой до самоистязания. Именно это и происходило в данном случае с Мери. В пору было жалеть о своей столь сильной страсти, которая в настоящий момент приносила не столько блаженство, сколько мучения. Это если говорить лишь об одном только душевном, образно говоря, аспекте. Но ведь и это еще не все. Балы, обеды, вечера, выезды в свет – все это как бы перестало существовать для невесты. Нет, она посещала все их, но было ей, мягко говоря, все не в радость. Напротив, созерцание беззаботно и весело кружившихся в танце пар вызывало лишь жалость к себе и сожаление, что ей не суждено вот так же забыться в танце с любимым человеком и вариться в этой всеобщей каше веселья.
Умудренные опытом светские львицы, о которых мы уже вели речь, лишь удивлялись ее самобичеванию, советовали отвлечься от грустных мыслей новым любовным приключеньицем, благо дело кандидаты уже «извертелись на пупе» возле нее, стараясь привлечь к себе внимание, понравиться. Но для Мери они были стеклянными.
Теперь смысл жизни девушки сводился к ожиданию весточки из-за океана, о чем они условились с Джоном при расставании. Поскольку ничего не было, она, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию, то и дело обращалась к отцу – мол, что слышно об успехах его выпускников в Новом Свете? Отец только удивленно сдвигал плечами:
– Помилуй, доченька! Какие могут быть новости от них? Ведь времени прошло так мало.
У Мери округлились глаза:
– Вы это серьезно, отец? Ту вечность, что бесконечно тянется с момента их отплытия, вы определяете словом «мало»?! Вы смеетесь…
Мери едва не расплакалась и выбежала из комнаты. Дочь была для отца идеалом. Ни единого слова и действия против воли отца, упреждение всех его желаний, безграничная любовь ощущалась в каждом ее слове и действии, а тут чуть ли не вызов! Нет, она не нагрубила ему, но это так непохоже на их отношения до этого, что показалось отцу скандалом. Но он перестал бы себя уважать, если бы обиделся на нее в эту минуту. Он, конечно же, давно знал о привязанности дочери к одному из лучших своих учеников, да что знал – видел, ибо и слепой не мог не заметить. И хоть в глубине души желал для нее более выгодной партии (самые знатные и богатые кавалеры Бристоля готовы были бросить все свое состояние к ногам девушки в ответ на краткое «Да»), все же считал, что счастье дочери дороже всего этого, потому-то и не ограничивал ни в порывах, ни в действиях. Иной бы на его месте, как умудренный опытом родитель, начал бы наставлять на «путь праведный» непутевую дочь, доказывая усредненную среднестатистическую истину, что первое увлечение, как правило, слепо, почти всегда приносит разочарование, а предмет обожания воспринимается как единственный и неповторимый только лишь по той причине, что он действительно пока – единственный потому как первый, следовательно, и сравнивать-то не с кем. Мог бы посоветовать многое дочери, хотя обычно такие советы дочерям дают матери, но в случае с Мери, мать-покойница, увы, сделать этого уже не сможет. Да, не стоило торопиться с выбором рыцаря своего сердца, лишать себя добровольно всех прелестей, даримых молодостью. Балы, развлечения, флирт с кавалерами, и чем больше их будет стелиться возле девичьих ног, тем больше повода для сладких и горделивых воспоминаний на склоне лет, – все это дается раз в жизни и упускать такую возможность просто глупо.