— Он съехал, — сказал Теодор.
— Съехал?
— Да.
— Почему? Куда?
Теодор не ответил на эти вопросы, но сказал:
— Поэтому скажу тебе сразу: я его не выселял.
Сабина медленно опустилась на стул. Ей стало страшно от того, что может произойти. Желая это предотвратить, она предложила:
— Не выпить ли нам по чашечке кофе? Должна вам сказать, я об этом ещё в дороге мечтала.
Марианна не обратила внимания на её слова и смотрела только на отца.
— Если ты его не выселял, то почему он это сделал? — спросила она.
— Вот видишь, — повернулся он к Сабине, — она снова начинает. Не верит, что это было его собственное решение. Я клянусь, что тоже был удивлён, когда он с сумкой и пакетом спустился по лестнице.
Марианна подошла к двери.
— Ты куда? — спросил её Теодор.
— В его комнату. Я не могу в это поверить.
— Убедись в этом сама.
Единственное, что обнаружила Марианна в комнате Вильгельма, была посуда и столовые приборы на две персоны, которые она ему подарила. Они лежали на столе. Ни одной строчки текста.
Марианна спустилась к родителям, чтобы продолжить разговор с отцом. Пока её не было, Теодор в общих чертах рассказал Сабине, как всё произошло.
— Папа, — сказала Марианна, — дай мне письмо.
— Какое письмо?
— Которое Вильгельм оставил для меня. В комнате его нет, значит, он должен был оставить его у тебя.
— Ты ошибаешься, он мне ничего не оставлял.
Марианна не могла поверить.
— Это невозможно!
— Ты думаешь, что я его от тебя утаил?
— Нет, — сказала задумчиво Марианна, — но…
Она расстроилась, и её глаза подернулись влагой. Когда Сабина это увидела, ей стало тяжело на сердце, и, хотя её интересы совпадали с интересами мужа, она спросила:
— А устно он тоже ничего не просил передать?
— Нет, — ответил Теодор, — хотя я его спросил, что тебе передать.
— Ты его об этом спросил?
— Слово в слово.
— И что он ответил?
Поглядывая то на Сабину, то на Марианну, Теодор произнёс:
— Я могу вам точно описать, как всё было. Он попросил меня вызвать такси. Пока я звонил, он сел на стул. Потом мы ждали. Я предложил ему водки. «Спасибо, нет», — сказал он. Тогда пива. Опять: «Спасибо, нет». Когда подъехало такси и посигналило, я спросил его: «Что я должен сказать Марианне?» Его ответ был такой: «То, что вы считаете правильным». Дословно. Для меня это значило: «Мне всё равно!» — Теодор поднял руки. — Или вы это поняли бы иначе?
— Нет, — произнесла Сабина неуверенным голосом. Неуверенным потому, что ей стало ясно, какую боль и разочарование они принесли дочери.
Подушка Марианны в эту ночь промокла от слёз. К утру она выплакала все слёзы, и, когда подошло время вставать, это уже была другая Марианна, не та, что в прошедший вечер. Она стала сильнее. Первое и самое большое разочарование в её жизни осталось позади. Мужчина, которого она полюбила, исчез. Она думала, что он тоже её любит, но это было заблуждением, и при первой возможности он поставил её перед свершившимся фактом. Сияющий взгляд, смотревший до этого на неё, произведённое впечатление — всё это только игра. «Но зачем? Зачем драться из-за меня? — спрашивала она себя. — Возможно, он даже сам не знал. Возможно, он просто получает удовольствие от того, что может показать свою силу, — убеждала она себя. — Или нет? Должен же его кто-то об этом спросить? Почему «кто-то»? Я сама должна это сделать».