— Это часто случается?
— По крайней мере четыре раза.
— У вас есть какие-нибудь ценные вещи?
— Нет, господин комиссар. Только мелочи, собранные за всю жизнь.
Она внезапно обернулась, и он спросил:
— За вами кто-то следит сейчас?
— Сейчас нет, нет. Умоляю вас, зайдите ко мне. На месте вы лучше поймете.
— Я сделаю все, чтобы найти время.
— Сделайте это для старой женщины. Набережная Межесери в двух шагах отсюда. Зайдите ко мне в ближайшие дни, обещаю, что не буду вас задерживать. Обещаю также, что в полицию я больше не приду.
Она была достаточно хитра.
— Я приду вскоре, — пообещал он.
— На этой неделе?
— Может быть, на этой. Если нет, то на следующей. Они подошли к автобусной остановке.
— Прошу меня извинить, но сейчас я должен идти домой.
— Я надеюсь на вас, — сказала она. — Я вам верю.
Сейчас, оставшись один, он затруднился бы сказать, что он о ней думает. Несомненно, ее история была одна из тех, которые из самых невинных побуждений придумывают мифоманы. Но когда он стоял пред ней и смотрел ей в глаза, то склонен был воспринять ее рассказ всерьез.
Мегрэ вернулся домой. Стол был уже накрыт к ужину. Он поцеловал жену в обе щеки.
— Наверное, в такую прекрасную погоду ты выходила прогуляться?
— Я ходила за покупками.
Он задал ей вопрос, который ее удивил.
— Ты тоже посиживаешь на скамейке в парке? Ей пришлось порыться в памяти.
— Конечно, со мной это случалось. Например, когда я ждала своей очереди к зубному врачу.
— Сегодня я встретился с женщиной, которая все послеобеденное время проводит на скамейке в Тюильри.
— Так делают многие.
— А с тобой кто-нибудь пробовал заговорить?
— По крайней мере раз. Мать маленькой девочки попросила, чтобы я несколько минут за ней посмотрела. Она хотела купить что-то в магазине на другой стороне сквера.
Окно было открыто. На ужин ели холодное мясо с майонезом и салат.
— Может быть, немного пройдемся?
Они вышли на улицу. Солнце еще. окрашивало небо в розовый цвет, на бульваре Ришар-Ленуар было тихо, в окнах домов виднелись люди. Супруги Мегрэ смотрели на прохожих, на витрины, время от времени обменивались короткими фразами. Прошли на площадь Бастилии, потом возвратились бульваром Бомарше.
— Я принял сегодня странную старушку. Точнее, Лапуэнт ее принял. Она ждала меня перед зданием и остановила на улице. Судя по тому, что она говорила, это сумасшедшая. Во всяком случае, слегка помешанная.
— Что у нее произошло?
— Ничего. Утверждает только, что, когда возвращается домой, замечает, будто вещи лежат не на обычных местах.
— У нее нет кота?
— Лапуэнт ее об этом спрашивал. У нее нет никаких животных. Она живет над магазином птиц, и этого ей достаточно. Она целый день слушает пение птиц.