– Я… не вполне понимаю, Той.
Он улыбнулся – смущенно и мило.
– Я не дам тебе возможности отстраниться, Ината. Секс не станет препятствием между нами, и если ты была готова относиться ко мне как к другу, то ничего не изменилось. Если захочешь делать вид, что ничего не было, я поступлю так же. Единственное, чего я не позволю, – чтобы ты от меня отстранилась. Потому прямо сейчас идем смотреть фильм.
Сюжет комедии на видеоэкране от меня ускользнул. До меня все никак не доходили результаты размышлений, хотя они были очевидны: Кинред не удалил память Тоя, он ее переписал! Убрал саму причину ревности, если таковая имелась. По мнению Тоя, сегодня я была с ним, теперь он помогает мне «справиться с последствиями», как делал бы, случись это на самом деле. Ему важны мои чувства – или так прописано в его программе, неважно – вот о них он и заботится. Ну и Кинред, ну и сукин сын… Хоть бы предупредил меня о своих планах, раз уж сам вынудил в них участвовать. Когда во время фильма Той взял мою руку, я осторожно ее отняла и виновато улыбнулась. ИИ просто кивнул, принимая любое мое решение. Но минут через десять сказал тихо:
– Не надо меня ненавидеть, Ината. Давай лучше вместе ненавидеть директора – ведь без его вмешательства все шло бы другим путем. Хотя без его вмешательства мы бы вообще не встретились.
– Ненавидеть Кинреда? Вот это запросто! – легко согласилась я.
Мне все же удалось выловить шефа за завтраком через день. Я сама подошла к нему в столовой.
– Доброе утро, сэр! Могу я узнать, зачем вы это сделали? – пояснять вопрос я не собиралась – мы оба знали, в чем он состоит.
И Кинред не стал юлить:
– У меня были причины переписать память Тою. Но сама ты как себе это объяснила?
– Вы хотели убрать причину для его ревности, раз увидели ее проявления.
Кинред потер лоб, с задумчивой улыбкой глядя куда-то в сторону.
– Совсем наоборот, Ината. Его ревность – настолько неожиданный феномен, что я только рад его проявлению. Но для этого еще будет уйма времени. Пока же стоит сосредоточиться на изучении его влюбленности, без каких-либо примесей. И твоих реакций на происходящее – кстати, как ты отреагировала?
Я очень удивилась:
– Никак. Поддержала вашу легенду. Точнее, не стала ее опровергать.
– А ощущения какие? Такая двусмысленность была обязана сбить тебя с толку. Этого как будто не было, но когда один уверен, что было и даже помнит мельчайшие подробности, то и твоя уверенность будто становится не стопроцентной. Верно?
– Верно то, сэр, что двусмысленностей мне и без того хватает. Их столько, что я устала их анализировать.