Я отвожу свой пристальный взгляд, когда слезы скапливаются в уголках моих глаз. Включаю душ и мгновенно снимаю платье. Оглядываюсь вокруг, пока моюсь.
Возможно, я получила немного человечного обращения, но не представляю, что будет дальше.
Пар заполняет мои поры, пока я стою под потоком воды, впитывая ее, убеждаясь, что каждая частица меня тщательно очищена — каждая часть, кроме моих израненных запястий.
Я думаю о Роналдо в той клетке и о том, что он сказал: заявить о себе.
Думаю, что я сделала свою работу.
Если бы я не нанесла удар Человеку-топору, он бы не напал на меня. Вероятно, вместо этого позже меня бы снова избили. Мне ненавистна мысль, что мое насилие привело его к этому.
После душа я хватаю одно из пушистых белых полотенец с держателя и оборачиваю его вокруг тела. Вытираю волосы сухим маленьким полотенцем, затем выхожу из ванной, выглядывая за угол.
Увидев, что поблизости никого, я на носочках по мягкому коричневому ковру подкрадываюсь к шкафу-гардеробу.
Щелкая выключателем, ступаю внутрь. Когда пространство освещается, я ошеломлена.
Патанса не шутила. Здесь есть одежда любого размера. Некоторая, похоже, ношенная, но большая часть новая.
Снимаю с вешалки пару джинсов своего размера, серую рубашку с длинными рукавами и какие-то кроссовки.
Иду назад в ванную комнату и пристально смотрю в зеркало. В обычной ситуации я сделала бы прическу и макияж. На полке возле зеркала есть шкатулка для драгоценностей, но я не буду пользоваться ни одной из этих вещей. Это не мое, и я не марионетка, с которой они могут играть.
Все-таки решаю обработать свои запястья и забинтовать их в надежде, что они продолжат заживать без заражения. Шиплю и топаю, когда лью спирт на каждое запястье, прежде чем обернуть их бинтом.
Кроме этого больше ничего не делаю. Дам волосам высохнуть на воздухе и пойду с фиолетовыми синяками вокруг глаз. Таким образом, он узнает, какой ущерб нанесен мне из-за него. Из-за его людей.
Я иду к двери и медленно открываю ее.
Патанса стоит в коридоре, как и говорила. Ее руки находятся за спиной, брови нахмурены, поскольку она сосредотачивается на мне.
— Проклятье, почти вовремя, — бормочет она, отстраняясь от стены. — У тебя меньше часа.
— Я успеваю? — спрашиваю я ее, прибавляя шаг.
Она смотрит через плечо, но не отвечает.
Вместо этого идет вниз по лестнице, а я следую за ней. Пока иду, считаю картины на стенах. Четыре из них портреты. На всех разные люди. У всех мужчин невозмутимый вид и холодные, мертвые глаза.
Такое ощущение, что они наблюдают за мной.
Не знаю почему, но от этих портретов у меня мурашки бегут по коже. Предполагаю, что они предки босса.