И тем самым божеством, который когда-то должен был стать мужем Верховной… Вот только сама богиня разорвала помолвку, влюбившись в смертного, и заключила себя в человеческое тело. Более того, наложила нерушимые чары, благодаря которым должна была перерождаться как человек вместе со своим возлюбленным королем. А темный бог, как нетрудно догадаться, был ревнив, и как оказалось – злопамятен.
После этого королевским указом было дано распоряжение ежегодно проводить во всех храмах службы в честь Арсидиания с жертвоприношениями животных, чтобы задобрить, усмирить, сдержать гнев бога смерти. И в отличие от отборов невест, которые министры давно превратили в свою шахматную игру, традиция праздничных служб для Арсидиания в строгости соблюдалась по сей день.
Тем не менее, в покинутый корпус все равно не вернулась жизнь. Уж слишком жутким местом он казался всем, кто хотя бы приближался к нему, особенно по ночам. Тут и там слышались голоса призраков, шелесты юбок, шорохи шагов и плачь маленькой мертвой принцессы. Хоть их души, как подтвердили жрецы, были упокоены с миром и переродились, энергетические отпечатки остались. А вместе с ними и тяжелая, гнетущая энергетика.
Так что корпус было решено использовать как складское помещение, в основном для инвентаря, который использовался садовниками и дворниками, следившими за придворным садом и территорией вокруг дворца. Там же хранились стройматериалы, необходимые для того, чтобы время от времени проводить мелкие ремонты то там то сям.
И конечно же, именно внутри этого корпуса находился вход в катакомбы. Которые изначально предназначались, в первую очередь, для эвакуации королевской семьи как с территории дворца, так и вообще из города, в случае внезапной угрозы для их жизней.
Нам удалось пробраться к старому корпусу незамеченными, потому что Ник, благодаря своему служебному положению, знал расположение камер и график патрулей стражи. Так что к моменту, когда наши ноги ступили на его потертый паркет, мы могли быть уверены примерно на 80%, что о нашем здесь пребывании никому не известно.
И… здесь было жутко. Здесь в самом деле было жутко. Даже если не знать трагическую предысторию этого места, каждый его камушек, каждый кирпичек словно дышал холодом на твою кожу. А тихие, едва уловимые звуки, долетавшие со всех сторон, звучали одновременно из темных углов здания и из глубин моей собственной головы.
– Литиция, сюда, – тихо сказал Ник, указывая на дверь, которая вела в старые королевские апартаменты.
Миновав опустевшую гостиную, заваленную хламом, и спальню, в которой разносилось гулкое эхо наших шагов, мы остановились возле стены, у которой, судя по вмятинам от ножек на полу, раньше стояла кровать. Большая, тяжелая кровать из добротного натурального дерева, с балдахином, огромным мягким матрасом и шелковыми простынями.