Он снова лежал в постели, когда вошла Натали, свежая, в клетчатом ситцевом переднике и в косынке, которую она повязывала на голову во время уборки.
– Как вы себя чувствуете?
– Плохо. Мне стыдно...
– Если бы все, кто иной раз выпивает лишний стакан, стыдились этого, то вся земля стала бы долиной слез.
– Натали, а кто меня раздевал?
– Я.
– Дети меня видели?
– Они даже не входили в спальню. Я им сказала, что вы простудились и захотели полежать в постели.
– Не могли бы вы сделать мне чашку очень крепкого кофе?
– Как только вы меня позвали, я налила кипятка в фильтр.
С всклокоченными волосами, он сидел в постели, откинувшись на подушку. Он сознавал, что зависит от Натали, и, как маленький мальчик, смирно ожидал ее.
– Осторожно. Кофе очень горячий.
– Вы уже ходили за продуктами?
– Я позвонила мяснику, и он принес мясо, осталось только купить овощи.
– Вы боялись оставить меня одного?
– Я же могла вам понадобиться.
– Я вам был противен вчера вечером?
– Да нет. Вы вели себя вполне пристойно.
– О чем же я говорил?
– О каком-то контракте, который только что подписали...
– Я это не выдумал. Я действительно подписал важный контракт. А сейчас спрашиваю себя, нужно ли было это делать... Это Брассье меня втянул в эту сделку...
– Вы хоть мастерскую свою не продали?
Она не любила Брассье. Считала его слишком честолюбивым. Что до Эвелин, то Натали ее на дух не переносила. Говорила о ней так:
– Она из тех женщин, которые только и думают, что о своих туалетах, и заботятся только о своей красоте. Уверена, что не пройдет и десяти лет, как она сделает себе операцию, чтобы избавиться от морщин. И чем она занимается целыми днями?
– Нет, мастерскую я не продал. Напротив... Постойте... У меня такое впечатление, что, когда я там был, приходила одна из моих лучших клиенток... Не знаю, как я себя вел при ней... Только бы не наговорил кучу глупостей...
Кофе хорошо на него действовал.
– Нельзя ли мне еще чашечку?
Он просил так стеснительно, что она не смогла удержаться от умиленной улыбки. Словно это был нашаливший большой ребенок, старающийся заслужить прощения.
Он набрал номер телефона мастерской.
– Алло! Мадам Кутанс? Будьте добры, позовите Давана...
Он услышал сначала удаляющиеся, потом приближающиеся шаги.
– Алло!
– Жюль? Извини, что беспокою. Я, пожалуй, не приду сегодня в мастерскую до полудня.
– Я так и думал.
– Я был совсем пьяный?
– Дальше некуда.
– Скажи... а глупостей я не делал?
– Вовсе нет.
– Мне смутно припоминается, будто я видел мадам Папен...
– Ты даже назвал ее мадам Папин, но тут же поправился.