Разговоры стихли. Снаружи завыла сирена. Музыка все еще играла в колонках, но недостаточно громко.
– Это с тобой он спит? – спросила меня Силке, и я увидела, что глаза у нее покраснели, как будто от слез. Потом она посмотрела на Пенни и, похоже, сразу все поняла. – Или с…
– А если и со мной, то что? – встряла я, ведь это было бы слишком: стравливать ее с Силке сразу после того, как Рот разбил ей сердце. – Ты же знаешь, что он тебе изменял, даже если говорит, что нет. А вот то, чего ты не знаешь: на самом деле он изменял с тобой. Ты – вторая женщина.
Силке повернулась к Роту.
– Она была твоей девушкой?
– Нет! Ты с ума сошла? Я же тебе говорил. Я привел тебя сюда, чтобы ты увидела, какие они жалкие. Чтобы ты поняла, что они врут. Может, денег хотят, не знаю… Это же просто мусор, отбросы на трейлерной парковке. Переспать с одной из этих девчонок – хуже, чем по трущобам лазить. Или в канализации плавать. Потом от вони не избавишься.
Услышав это, его друзья захохотали. Но больше никто даже не улыбнулся. Только Оскар хрустнул костяшками пальцев. Силке, похоже, стало неловко.
Я вытащила телефон из кармана. Конечно, до Врен мне далеко, но алкоголь гулял по венам, и я чувствовала, что должна что-то сделать.
– У меня тут есть фото, где Рот…
– Ничего у тебя нет, – Рот попытался отобрать телефон. – Дай сюда.
На самом деле у меня не было фото, где они с Пенни вместе, но Рот этого не знал. Он бросился на меня. Увернувшись, я бросила телефон на диван, и тут Рот так выкрутил мне запястье, что я вскрикнула.
Дальше все произошло очень быстро. Врен выскочила из спальни в одном нижнем белье. Марк попытался вклиниться между мной и Ротом. Один из друзей Рота попытался помешать Марку. Оскар кого-то ударил. Я оказалась на полу. Парни били друг друга кулаками, Врен колотила кого-то по голове лампой, и все кричали.
Именно тогда Рот пнул стол с пуншем. Ножка хрустнула, чаша перевернулась, и волна замороженной клубники вперемешку с выпивкой хлынула на еду, заливая сыр и крекеры, хумус и луковый соус, размачивая пирожки. Разрушая все.
Я заорала во весь голос. Намного громче, чем когда мне выкрутили руку. Я кричала так громко, что Марк выпустил Рота, у которого был разбит нос. Повернувшись, Рот увидел мое полное ужаса лицо. Думаю, только тогда он осознал, как я расстроилась из-за испорченной вечеринки. Его улыбка была самодовольной и омерзительной.
Мне захотелось выцарапать ему глаза. Спрятаться в спальне. Выйти на улицу и сидеть на холоде, пока не замерзну. Мне хотелось сделать все это одновременно, но я не сделала ничего. Просто стояла там и чувствовала, как глаза наливаются слезами, а улыбка Рота тем временем превращалась в смех.