Примерно половина советов касались имущественных вопросов.
– Ты не смотри, Монах, что баба твоя с тобой развелась, – учили Алексея сведущие. – Имущество вы не делили, так что половину пускай вынет да положит. Если добром делиться не захочет, то найди хорошего адвоката и посули ему половину того, что он отсудит. Часть лучше, чем ничего. И не ведись на то, что тачка угнана, хата продана, а деньги пропиты. Стой на своем крепко…
– Адвоката тебе надо хорошего, с ходами и подходом. У меня, кстати, в Королеве есть толковый адвокат, он меня с моей Светкой разводил. Работает на совесть и запрашивает тоже по совести. Валерием Мефодьевичем зовут. Ты запиши номер, пригодится…
Алексей послушно записывал и благодарил за советы. Люди же от души стараются, сочувствуют, переживают, помочь хотят. Не станешь же объяснять каждому, что он никогда не позволит себе судиться с дочерью. Про развод в колонии знали все, потому что свидетельство пришло обычной почтой и вдобавок день или два пролежало у Алексея на тумбочке, на всеобщем обозрении. Все перечитывал, глазам поверить не мог. А вот про смерть Инны Алексей никому не рассказывал, и капитан Харламов – единственный, кто был в курсе, тоже языком не трепал. А потом, даже если опуститься до того, чтобы нанять адвоката и заняться разделом имущества с Лизой, то все равно ничего не получишь. По закону. Потому что у Алексея с Инной был брачный контракт. Заключили его перед покупкой загородного дома, можно сказать, вынужденно. Решили уже, что покупкой выбранного дома, оформлением документов, взаимодействием с банком (своих денег не хватало, пришлось брать небольшой кредит) и всеми прочими делами займется Инна, но всплыла маленькая загвоздка, грозившая превратиться в ощутимую проблему. Во многих случаях требовалось личное присутствие Алексея или его нотариально заверенное согласие на покупку, взятие кредита и т. д. Удивительно! Даже если муж выступает в роли поручителя, все равно банк требует отдельное согласие: не возражаю, мол, чтобы жена взяла кредит. Устраниться от бумажной суеты не получалось: или присутствуй, или к нотариусу бегай, причем не раз, а Алексей в то время больше по стране мотался, чем в Москве сидел. Вот Инга и посоветовала оформить брачный контракт, согласно которому каждый из супругов может владеть и распоряжаться принадлежащим ему имуществом без согласия другого. Мол, проще один раз посетить нотариуса и решить проблему, чем бегать к нему каждый раз. Инга! Она всегда знает, что делает! Все ее советы, все ее действия, если оценивать их ретроспективно, укладывались в одну канву… Она все делала с дальним умыслом, с одной целью, тогда ведомой лишь ей одной! Уму непостижимо! Всякое случается. Люди признаются в любви, отвечают взаимностью или не отвечают… Но чтобы воспринять отказ вот так! Что это? Любовь? Вряд ли. Инга неспособна на это светлое чувство, она только злиться и мстить умеет. Если бы она любила его, то не сделала бы того, что сделала. Попереживала бы, конечно, какое-то время, неразделенная любовь немыслима без переживаний, а потом, со временем, любовь превратилась бы в дружбу. Со стороны Алексея к этому никаких препятствий не было. Напротив, чувствуя себя в чем-то виновным (без вины виноватым!) перед Ингой, он был с ней особенно внимателен, ласков, добр, предупредителен, терпелив. Инга была единственным человеком в компании, кому Алексей мог по пять раз объяснять, что она неправа и в чем ее ошибка. Мог и по шесть, и по семь. Сколько надо, столько и объяснял. Всем другим объяснял только один раз. Если сотрудник не соглашался – приказывал. Да и не только на работе, дома тоже был предупредительнее предупредительного и внимательнее внимательного. Если, к примеру, в выходной день сестры начинали спорить о том, как лучше провести время, Алексей неизменно поддерживал Ингу. Хочет Инга шашлыков на берегу – так тому и быть, уже мясо режу. Хочет Инга в театр – уже звоню, чтобы билеты забронировать. Инна однажды даже легкую шпильку подпустила насчет того, как сестре повезло с зятем. Инга усмехнулась (теперь-то ясно, о чем она тогда думала) и сказала, что Инне с мужем все равно повезло больше.