Шнурок был почти новым (Алексей носил ботинки вторую неделю), но вот же – взял и порвался на ходу. Производитель то ли не рассчитал прочность, то ли сэкономил гроши, приложив к тяжелой зимней обуви хлипкие шнурки. Алексей связал оборвавшиеся концы, посмотрел на часы и решительно повернул обратно, к торговому центру, расположенному возле метро. Время есть, надо обзавестись новыми шнурками, понадежнее. Впереди длинный рабочий день, два визита к партнерам, а смотрится связанный почти посередине шнурок не очень-то представительно, наводит на мысль о бедности. Вот, даже на новую пару шнурков денег у человека нет. Или, что еще хуже, на мысль о разгильдяйстве. Вот ведь раздолбай, даже порвавшийся шнурок сменить не удосужился. Заместителю генерального директора по развитию нельзя выглядеть ни бедняком, ни пофигистом. По нему могут судить о всей фирме.
Небольшой, два на три метра, магазинчик «Все для шитья и рукоделия» находился сразу у входа, по правую сторону. Закутанная в огромный пуховой платок продавщица (на вид – настоящая матрешка) скользнула по Алексею сонным равнодушным взглядом. Не иначе как решила, что мужчина забрел сюда по ошибке. Алексей прошелся вдоль прилавка, но среди всякой пестрой и блестящей мелочи шнурков не увидел или не углядел, хотя им, по логике, было положено здесь наличествовать среди прочего галантерейного товара.
– Доброе утро, хозяйка! – в магазинчике было жарко, поэтому Алексей снял шапку. – Мне бы шнурки черные, подлиннее и покрепче. Есть у вас такие и сколько стоят?
Продавщица, видимо, еще толком не успела проснуться, потому что ничего не ответила и не полезла никуда за шнурками. Таращила на покупателя глаза и ритмично хлопала веками – хлоп-хлоп-хлоп.
– Мне бы шнурки! – уже гораздо громче повторил Алексей. – Для ботинок, черные, длинные и непременно самые крепкие…
– Алексей Артемович! – знакомым голосом сказала «матрешка». – Это вы?
– Это я, – машинально подтвердил Алексей, вспоминая, откуда ему знаком этот голос. – А откуда…
Воспоминание сверкнуло в голове ослепительной вспышкой.
– Нина? – не веря своим глазам, но веря ушам, спросил Алексей. – Это вы?
Нина запомнилась ему совсем другой – стройной, красивой, довольно высокой… Или не очень высокой? Может, роста ей прибавляли каблуки? Алексей попытался было вспомнить, насколько высокими были каблуки у Нининой обуви, но не смог. Вгляделся в лицо, пытаясь увидеть какие-то знакомые черты, и не нашел их. Время меняет лица, это так, но Нине оно, кажется, нарисовало новое лицо – одутловатое, заплывшее, с глубоко запавшими глазами. Даже нос, кажется, изменился. Был нос как нос, а стал картошка картошкой. От былой стройности не осталось и следа, Нина сильно раздалась вширь и вообще сильно постарела. Но голос был ее. И еще она первой узнала Алексея. Сочла нужным узнать. Захотела узнать.