– Вот мы и встретились… – констатировал Алексей, думая о том, что ему хочется сказать Нине, о чем хочется спросить, да и стоит ли с ней вообще разговаривать. – Надо же…
– Я так и знала, что мы когда-нибудь встретимся! – торопливо, будто кто-то мог бы им помешать, заговорила Нина. – Алексей Артемович! Мне столько надо вам сказать, столько объяснить, но прежде всего я хочу попросить вас, чтобы вы простили меня за то, что я сделала! Для меня это очень важно, в самом деле важно! Простите меня, если сможете, только от чистого сердца!
Нина вдруг скрылась за прилавком. Алексею сначала показалось, что Нина упала, и он нагнулся, чтобы поднять ее, но увидел, что Нина стоит на коленях и умоляюще смотрит на него. Из-под платка выбилась прядь волос, в которых заметно просматривалась седина. По щекам Нины текли слезы. Ладони ее, сложенные в молитвенном жесте, дрожали. Подбородок тоже дрожал. Ее раскаяние выглядело искренним, но Алексея оно ничуть не тронуло. Правда, и злобы никакой он к Нине не испытывал. Абсолютно никакой. Не хотелось ни ругать ее, ни обличать, ни стыдить, ни тем более отвесить ей парочку звонких оплеух (а на суде так хотелось, что аж руки чесались, в самом прямом смысле чесались). Из всех чувств, которые могли оказаться уместными в подобной ситуации, Алексей испытывал лишь одно – любопытство. Пришло время узнать всю правду до конца, расставить все точки над «i».
– Алексей Артемович! – жалобным голосом канючила Нина. – Простите меня, если сможете! Только чтобы от чистого сердца! Я так страдаю! Меня Бог наказал! Вы же видите, во что я превратилась! Вы же видите!
– Все мы не молодеем, – жестко, но без злости сказал Алексей. – Встань, Нина, не надо больше спектаклей. Один ты мне уже устроила, век жить буду, не забуду…
– Простите меня, дуру грешную! – не делая попытки подняться с колен, Нина так рьяно затрясла сложенными ладонями, словно пыталась что-то ими разрубить. – Скажите, что не держите на меня зла, Алексей Артемович! Тогда встану!
Алексей обратил внимание на руки Нины. Заскорузлые, с узловатыми, скрюченными пальцами, левый мизинец так вообще казался завязанным в узел. Удивительно. Неужели торговля мелким товаром приводит к таким изменениям? И насколько удобно торговать разной мелочью с такими руками?
– Скажите, что не держите на меня зла! – твердила Нина. – Скажите, что не держите на меня зла! Простите меня! Я перед вами так виновата, Алексей Артемович, но я искуплю… Скажите, что не держите на меня зла!
– Скажите, а молнии «трактор»… – донеслось от входа, но голос тут же осекся. – Извините!