– Я капнула на донышко и щедро разбавила соком, – сказала Инга. – Не повод.
Алексей привычно удивился тому, как умеет свояченица читать его мысли. Впрочем, ничего удивительного. Сколько лет знакомы, сколько лет вместе работаем. Свои люди.
Сколько лет прошло, уже почти тринадцать, а день знакомства Алексей помнил до мелочей. И лицо вора, укравшего кошелек, помнил так, будто только что его видел, и как крутился на одной ноге возле «Баррикадной», помнил, и как упал, и как удивлялся своей «галлюцинации»… В первую брачную ночь Инна взяла с Алексея обещание, что он больше никогда не станет совершать на улице этого «ритуала», только дома, для поиска какой-нибудь запропастившейся вещи. Вроде бы шутила, улыбалась, но смотрела серьезно, даже немного строго. Пришлось торжественно пообещать. Торжественность выражалась в закутывании в простыню на манер римской тоги и возложении правой руки на первый том «Справочника товароведа непродовольственных товаров».
Зато появился другой ритуал – посещать в дату знакомства то самое место, обмениваться там мелкими подарками в память о возвращенном кошельке, а затем отправляться в ресторан. Одно время ходили вчетвером, вместе с Борькой, который присоединился к ним не столько на правах мужа Инги, сколько как человек, благодаря которому это знакомство состоялось. Ведь это он подарил Алексею медный перстень-печатку с изображением русалки, приносящий удачу в любви. Борька так и не раскололся, не рассказал, где он взял этот перстень. «Тайна двух океанов, – усмехался он, – но ведь работает, а?»
Борьку убили в феврале девяносто третьего. В начале девяносто второго внезапно лишился своей должности и всех связанных с ней благ Борькин отец. История с его снятием была мутной, вроде как даже пришлось откупаться, чтобы не угодить за решетку, так что обе семьи, отец с матерью и недавно поженившиеся Борька с Ингой, остались буквально ни с чем, без средств к существованию. Борька, о деловых качествах которого Алексей всегда был невысокого мнения, считая его типичным мажором, привыкшим получать все блага на блюдечке с золотой каемочкой, неожиданно повел себя умно и по-мужски. Бросил институт, несмотря на то что до диплома было рукой подать, продал дачу (без стартового капитала никуда) и подался в бизнес. Сперва занялся продуктами, причем довольно успешно, но малость раскрутившись, возжелал «серьезного дела» и сунулся в торговлю недвижимостью. «Продукты от долгого хранения портятся, а дома дорожают», – так объяснял он свое решение. Борька мечтал о том, чтобы скупить гектар (так и мерил – гектарами, а не домами и не улицами) в центре Москвы, тогда, мол, можно будет отойти от дел и «жить на дивиденды». Мечты, мечты… Вместо гектара в центре Борька получил участок в пять квадратных метров на Бабушкинском кладбище. Согласно нормам, установленным правилами устройства и содержания кладбищ.