Гранатовый сок оказался так себе. Тягучий, вязкий, чересчур сладкий. И вдобавок какой-то дурной – едва Алексей успел сделать глоток, как у него закружилась голова и сразу потянуло ко сну. «Заработался», – подумал он, зажмуриваясь и тряхнув головой.
– Что с вами, Алексей Артемович? – услышал он голос Нины.
Голос был тихим, как будто Нина находилась где-то далеко-далеко.
Алексей попытался разомкнуть веки, но они словно свинцом налились – никак не желали размыкаться. И голова тоже налилась свинцом, стала тяжелой-претяжелой. И совершенно пустой – ни единой мысли, ни единого проблеска…
Алексей проснулся от боли в спине. Боль была странной, двоякой. Спину одновременно ломило и саднило – непривычное ощущение. И место для сна было непривычным – на полу в его рабочем (не домашнем!) кабинете, возле стола. Наручные часы были разбиты. Стрелки их показывали семь часов пятнадцать минут. На настенных часах, что висели над дверью (удобно), было четыре часа двадцать три минуты. За окном темно. Удивительно! Только что был вечер, а сейчас уже ночь, точнее – почти утро…
Разорванная сорочка удивила еще больше. Красно-бурое пятно (кровь?) на правой манжете, такое же спереди. Пиджак висел на спинке стула – тоже удивительно, Алексей так его никогда не вешал. Галстук валялся на полу, между столом и окном, в компании с настольным органайзером и двумя стационарными телефонами – городским и внутренним. Роскошный малахитовый письменный прибор (подарок от сотрудников на сорокалетие) валялся по другую сторону стола. Карандаши и ручки рассыпались веером вокруг прибора. Когда Алексей снял сорочку, то сзади на ней тоже увидел пятна, похожие на кровь, полосами.
Он попытался осмыслить происходящее, но голову словно ватой набили – ни единой мысли, никаких соображений, абсолютно никакого понимания действительности. Хотел пойти умыться, но не успел, потому что за дверью послышались шаги – кто-то шел по приемной, и кажется, несколько человек. Алексей натянул рубашку (застегивать не было времени – хоть так), метнулся к висевшему на стуле пиджаку, и в этот момент за спиной скрипнула дверь (Алексей все забывал сказать завхозу, чтобы смазали петли) и раздался повелительный окрик:
– Стоять! Милиция!
Адвоката звали Владимиром Ильичом, и он намеренно подчеркивал свое сходство с вождем мирового пролетариата: в комплекте с лысиной носил ленинские усы с бородкой, разве что только не картавил. А еще у адвоката были карманные часы на толстенной витой цепочке, что сильно не понравилось Алексею. Он не любил позеров, а карманные часы в наше время есть не что иное, как позерство. Наручные гораздо удобнее, а если по каким-то причинам носить их не хочется, то время показывают все мобильные телефоны. Впрочем, на свидания с мобильными телефонами не пускали, возможно, потому Владимир Ильич и носил часы в жилетном кармашке.